Сваха для дракона (СИ)

Привалившись к стене спиной, я прикрыла глаза. Платье было окончательно погублено, не о чем было печься: не хватало куска ткани, из которой я сделала платок для Лоркана, да и от паутины белый подол пошел разводами и пятнами.

– Облегчить страдания, говорите? Так разбудите его, Снорре, быть может Лоркан согласится взять в жены хозяйку княжества оживших кошмаров, и наши общие страдания закончатся? – яд сам просочился в голос, и мне стало стыдно. Снорре переживал за Лоркана не меньше моего, но их связывала дружба и крепкие узы преданности. А что связывало с ним меня? Контракт о найме, составленный придворным магом?

– Закончатся? О, нет, они только начнутся! – прошипели из стены мне прямо в ухо, и я подскочила на месте, зажимая рот ладонью. Не пристало леди визжать, словно девице из таверны, увидевшей за стойкой мышь. Снорре сорвался с места, закрывая собой Лоркана, который до сих пор пребывал в беспамятстве. Промежутки бодрствования становились все короче, князь почти не приходил в себя.

В стене что-то зашуршало, настойчиво и сердито, но я не смогла найти в себе сил сдвинуться с места. Так и следила одними глазами, как через плотную кирпичную кладку темницы протискивается тень и озирается, разглядывая скудную обстановку темницы.

– Так вот как она во дворец пробиралась, – каким-то траурным голосом произнес Снорре, заметно расслабляясь, – а я-то думал!

Что он там себе думал, мало кого интересовало. Марна, чья тень постепенно, капля за каплей, наливалась цветом, выглядела почти взбешенной:

– Знала бы, что вы сюда направляетесь, связала бы по рукам и ногам и отправила в Аралион!

В ней клокотала праведная ярость, на вечно бледных щеках играл румянец. Я не смогла сдержать улыбки, ведь за минуту здесь ведьма произнесла больше слов, чем за год в Геммине. И держалась гораздо увереннее, не пугалась суровых взглядов Снорре, словно тот мог убить одними глазами. Неужели злость придавала ей столько сил?

– Что ты здесь делаешь? – я приобняла Марну, до слез благодарная, что та вернулась. Но Марна в ответ лишь зашипела, впрочем, без дурного умысла:

– Это я хотела у вас спросить! Свататься приехали? Самоубийцы!

От негодования ее голос возмутительно громко зазвенел, отражаясь от стен. Я пугливо схватила ее за руки, оглядываясь на князя:

– Не кричи, пожалуйста!

Но Лоркан остался глух к восклицанию Марны, лежал ровно и спокойно, как будто давно покинул нас. Мне стало страшно, но едва вздымающаяся грудная клетка убеждала, что в нем еще теплится жизнь. И при каждом взгляде на его бледное лицо мне было тяжело дышать.

Марна не осталась в стороне – взглядом попросила у Снорре разрешения подойти ближе. Он колебался, не доверяя ей: причина ее появления появление в камере, а также на дороге, ведущей к Кулунтару, все еще скрывалась под мрачным смогом тайны. Но был ли у него выбор? Стиснув зубы, капитан кивнул.

Стоптанные сандалии двигались по каменному полу с легким шорохом. Марна опустилась на колени перед Лорканом, заглядывая в бледное лицо с искренним сожалением. Узкая ладонь с обломанными ногтями скользнула на лоб, покрытый испариной. Затем переместилась на грудь. Ведьма прикрыла глаза, чутко вслушиваясь в хриплое дыхание Лоркана, как будто надеялась найти в нем подсказку. И, кажется, нашла.

– Какая же мерзавка, – прошипела Марна сквозь плотно стиснутые зубы, – она не успокаивается! Когда ей уже надоест!

Лоркан отозвался едва слышным стоном, пытаясь пошевелиться, но силы его иссякли раньше, чем он смог что-либо сделать. Только свесились с соломенного тюфяка влажные пряди волос. Я сжала ладонь в кулак, поймав себя на мысли, что хочу дотронуться до них, ощутить их гладкость на кончиках пальцев.

Я впервые видела, чтобы на личике ведьмы отражалась такая ненависть, настоящая, неподдельная ненависть. Она бурлила, клокотала у нее в горле, выплескиваясь на капитана резкими, рублеными фразами.

– Вы входили в реку? С черными водами? – Марна сверкнула глазами, отчего Снорре опешил, не решаясь подать голос.

– Ну, – буркнул он, в отместку за испуг сталкивая руку девушки с груди Лоркана, – была там река. Странная.

Тряхнув грязной гривой, Марна накинулась на него, словно именно капитан был виноват во всех бедах, свалившихся на наши головы:

– Река зачарована! Ба’Дияр похищает у людей искры – таланты, дары или удачу, ей безразлично. Делает их пустыми и безликими. Вы видели тех, кто живет в ее дворце?

Глубокомысленное молчание было ей ответом.

– Так и думала. Ба’Дияр пожирает чужие искры – и никак не может насытиться, ей все время мало. Она украла у драконьего князя его огонь, без него он не выживет!

А затем добавила, оглянувшись на меня, с тоской и тревогой:

– Она ведь не только князя обокрала, верно?

Я прижала руку к груди, чувствуя, как в дыре, оставшейся от дара, угрюмо свистит ветер. Я и так знала, что осталась одинока, а теперь и Марна подтвердила мои догадки.

Подумав с минуту, ведьма предложила, тихо и неуверенно:

– Конечно, могу вас отсюда вытащить, но князь… Что делать с ним – ума не приложу! Огонь дается лишь однажды, другого уже не найти.