Сватовство шкипера. Рассказы

Она принимала микстуру от кашля целую педелю, а затем у нее появились другие симптомы, очень беспокоившие нежного супруга. Она не могла взойти наверх без того, чтобы не начать задыхаться…

— Лучше бы ты пошла к доктору! — решил, наконец, супруг.

Миссис Гриббл пошла. Несколько лет тому назад доктор сказал ей, чтобы она много не работала; теперь она могла ему сказать, что собирается последовать его совету.

— Видите ли, теперь, чтобы не волновать мужа, я могу начать меньше работать, — объяснила она доктору, предварительно рассказав ему обо всем.

— Если случится что-нибудь со мной… — начала было снова пациентка.

— Ничего не случится! — перебил ее доктор. — Оставайтесь завтра утром в постели, я приду вас навестить.

Он пришел на другое утро и в сопровождении растерянного супруга прошел наверх. Там он произвел тщательный осмотр.

— Скажите девяносто девять! — приказал он, приставив трубку к ее груди.

Миссис Гриббл говорила девяносто девять, пока у ее мужа не заболели от этих слов уши. Доктор, наконец, кончил осмотр и, закрыв свой мешок, стоял несколько минут, задумавшись.

— Лучше, если вы полежите недельку, — сказал он наконец, — покой много вам принесет хорошего для здоровья.

— Ничего серьезного, надеюсь? — спросил доктора внизу мистер Гриббл.

— Если о ней хорошо позаботиться, то она выздоровеет, — ответил доктор.

— Заботиться? — пренебрежительно повторил супруг. — Что же с ней такое?

— Она никогда не была очень крепка, а с летами болезни сердца усиливаются, как вам может быть известно. При благоприятных условиях она может прожить еще довольно долго. Главное, не надо волновать ее. Надо стараться все делать, как она хочет…

— Как она хочет? — повторил, не веря своим ушам, мистер Гриббл.

— Пусть она как можно меньше работает, — продолжал доктор, беря свою шляпу, — балуйте ее как можно больше. И главное, чтобы она не волновалась.

Он пожал руку напуганному до ужаса мистеру Грибблу и ушел, усмехаясь. Мистер Гриббл никогда не был в числе его любимцев.

Два дня любящий супруг делал всю домашнюю работу и ухаживал за больной. Потом это ему надоело, и он согласился взять служанку.

Мистер Гриббл почувствовал великое облегчение, когда, наконец, миссис Гриббл сошла вниз, и он нашел, что у нее вид гораздо лучше.

— Я думаю, что это дом виноват, — сказала она со слабой улыбкой. — Я никогда не чувствовала себя в нем хорошо.

— Однако, прожили мы в нем достаточно, — возразил, едва сдерживаясь, супруг.

— Тут так тесно и темно, и я уверена, что я в нем проживу недолго.

— Глупости! — проворчал муж. — Выходи больше на воздух, вот и все…

И миссис Гриббл начала делать прогулки, результатом которых был счет, принесенный мистеру Гриббл из магазина мод.

Мистер Гриббл, весь дрожа от злости и удивления, стоял перед женою со счетом в руках.

— Один фунт два шиллинга три пенса и три фартинга, — прочитал он. — Это, вероятно, ошибка, это не ко мне!..

— Мне пришлось купить материал для нового платья, — объяснила жена, поднося руку к сердцу, и ложась с полузакрытыми глазами на диван. — Ты хотел, чтобы я выходила, — продолжала она, — а выходить мне было не в чем.

В горле мистера Гриббл что-то заклокотало. Не доверяя себе, он вышел на задворок и, усевшись на бочку и зажав голову в руках, принялся раздумывать о дальнейшем. За первым счетом последовали другие. Полагаясь на благоприятное действие на человеческую натуру новых платьев, мистер Гриббл благоразумно промолчал, тем более, что совсем недавно, когда он, было попробовал высказать свое неудовольствие, миссис Гриббл слегла в постель на два дня, и он имел с доктором крупное объяснение.

V.

Миссис Гриббл все еще продолжала настаивать на том, что их старый дом вреден для ее здоровья, и сам мистер Гриббл мог видеть, что она в нем кашляет и задыхается… Новая служанка пошла еще дальше и объявила, что ее госпожа тает на глазах.

В сентябре они переселились в новый квартал, и миссис Гриббл сразу же почувствовала себя лучше. Ее щеки краснели и глаза блестели, когда она с довольным видом осматривала новые занавески и линолеум. Камины с изразцами, большие окна и витражи входной двери наполняли ее сердце благодарностью небу. Единственно, что ее теперь волновало, это то обстоятельство, что мистер Гриббл, во избежание излишних, по его мнению, расходов по хозяйству, принялся все деньги тратить на себя.

— Надо купить новую посуду для кухни, — сказала раз миссис Гриббл.

— Нет денег, — лаконически ответил супруг.

— И коврик для ванной комнаты…

Мистер Гриббл, вместо ответа, взял шапку и вышел из дому.

Она должна была обращаться к нему из-за всякого пустяка. Двести фунтов годового дохода, и ни фартинга, принадлежащего лично ей!.. Она посоветовалась со своим сердцем, и этот верный орган ответил ей судорогой, в конец расстроившей ей нервы. Бледная и дрожащая сидела за завтраком миссис Гриббл 1 ноября. Ничего не ведающий супруг продолжал спокойно завтракать.

Вдруг шум шагов привлек его внимание. Он слышался все ближе и ближе, и мистер Гриббл теперь выпрямился и сидел бодрый и довольный.

— Всегда пунктуален, — заметил он, вытирая рот и протягивая руку за конвертом.