Сведи меня с ума

– Правила удерживают меня от ошибок, – сказал я, стоя так высоко, как только мог, отведя плечи назад. – Стены на месте. По крайней мере, так должно быть.

Блэр снова обхватила себя руками.

– Что это значит?

– Это значит, что то, что мы только что сделали, было глупо и безрассудно.

– И это все?

Я заставил себя произнести эти слова.

– И это значит, что нам нужно перестать кувыркаться друг с другом. Хватит.

– Кувыркаться друг с другом? – Ее рот приоткрылся. – Для тебя это все?

– А что еще это может быть?

– Я не знаю, Гриффин. Наверное, я думала, что у нас что-то особенное.

– Ну, ты ошибалась.

В ее глазах заблестели слезы, которые грозили пронзить мою решимость.

– Откуда это все берется? В одну минуту ты извиняешься за то, что был козлом, и открываешься, рассказываешь об этой травмирующей ситуации из твоего прошлого, а в следующую минуту ты удваиваешь свой приговор. У меня травма.

Я пожал плечами, усиливая удар.

– Я никогда не давал тебе никаких обещаний.

– Я никогда не просила!

– Но ты бы попросила, – сказал я с горечью. – Это был лишь вопрос времени.

– Единственное, о чем я хотела попросить, это продолжать встречаться с тобой.

Слезы капали из ее глаз, и она сердито смахнула их.

– Нет. Когда ты уйдешь, все закончится.

– Почему? Нам хорошо вместе, Гриффин. По крайней мере, нам было хорошо до… до пяти минут назад.

– А что потом? – спросил я, становясь все более взволнованным, потому что не знал, как заставить ее понять. – Вот мы продолжим встречаться, а что потом?

– Я не знаю! Мы просто посмотрим, к чему это приведет.

– Но есть предел, Блэр. Есть предел тому, как далеко мы можем зайти. Мы не хотим одних и тех же вещей. – Я указал на Блэр пальцем. – Ты хочешь сказку, а я не принц.

– Это неправда!

– Да, это так. Твой десятилетний план совсем не похож на мой.

– Но все может измениться, – пролепетала она. – Разве нет?

– Нет.

Я начал вышагивать у изножья кровати.

– Видишь, вот почему у меня есть правила. И если бы я, черт возьми, придерживался их и держал свои руки при себе, этого бы не случилось.

– Но ты создал эти правила для себя, когда тебе было больно, – тебе нужно было исцелиться, чтобы двигаться дальше.

– Мне нужно было реально осознать, на что я способен, – жестко сказал я, поворачиваясь к ней лицом. – И тебе тоже.

Она отпрянула назад, как будто я дал ей пощечину.

– Значит, для тебя это действительно был только секс?

Я посмотрел на нее, плачущую на кровати, и мои руки сжались в кулаки. У меня болели руки от желания обнять ее. Но это лишь отсрочило бы неизбежное.

– Да, – солгал я, зная, что никогда не прощу себе, что причинил ей такую боль. – Ты была права все это время. Мне было одиноко, а ты была здесь. Я воспользовался этим, и мне жаль.

– Лжец! – закричала Блэр, вскакивая на ноги. – Ты не сожалеешь! Все твои извинения – ложь. Я думала, что ты другой, но ты такой же, как все. Мне не следовало доверять тебе.

Ее слова пронзили меня до глубины души. Блэр была права – я был лжецом, но не в том смысле, в котором она думала.

У меня не было ни денег, ни славы, ни статуса, но у меня была честь, и меня убивало то, что Блэр думала иначе. Но прежде чем я смог защитить себя – если это вообще было возможно, – она выбежала из спальни и захлопнула за собой дверь.

С тяжелой грустью, которую не чувствовал с тех пор, как потерял отца, я опустился на кровать, положив голову на руки.

Я снова был один. Но это было ужасно.

Глава 18

Блэр

Первое, что я сделала, это выбросила дурацкий юбилейный торт, швырнув его в мусорное ведро со всей силой, на которую была способна.

«Козел! Как ты мог так поступить со мной?»

Я провела ночь, свернувшись калачиком в одном углу дивана и выплакав все глаза. Бису в конце концов нашла дорогу ко мне и уютно устроилась на моих коленях, но это лишь заставило меня рыдать еще сильнее.

Боже, я была такой глупой! Такой наивной! Конечно, он занимался этим только ради секса! Когда еще хоть один парень по-настоящему чувствовал что-то ко мне, чувствовал настолько, чтобы посвятить себя чему-то долговременному?

Никогда. Это была суровая правда. И все же я поверила в эту возможность, потому что в глубине души Гриффин был прав – я была всего лишь маленькой девочкой, которая хотела верить в сказки.

– Может быть, пришло время для моих собственных правил, Бису, – свирепо прошептала я кошке. – Номер один – больше не верить ничему, что говорят мужчины, потому что они лгут. Все.

Кошка мяукнула в знак согласия.

– Номер два – я буду работать и экономить, чтобы никогда больше не зависеть от мужчины. Я всегда буду в состоянии содержать себя сама.

Кошка подняла лапу, как будто хотела похвалить меня, и я погладила ее.

Я задумалась на мгновение.

– И номер три – я не буду ни к чему стремиться, потому что это никогда не заканчивается хорошо.

Бису замолчала, и еще один всхлип вырвался из моей груди. Зарывшись лицом в подушку, чтобы Гриффин меня не услышал, я плакала, пока глаза не высохли, и уснула.