Сведи меня в могилу

Вини смело может записываться в этот клуб. Хотя он её так злит. Так злит! Страшно раздражает человеческая тупость. Потому что не может быть, чтобы кто-то был глупее неё. Не может, слышите?! Знания её – зубрёжка, опыт – выведенные до автоматизма действия. Не харизмой и азартностью, так статусом и состоятельностью она представляет ценность для общества. А если ты не «девочка» крупной птицы, однако при деньгах – это какое-никакое свидетельство ума. Не дура же она, в самом деле! Глупая, но не дура. Иначе не смогла бы ворочать миллиардами долларов. Но поведение её роботоподобно. При всей охоте нести груз ответственности Вини не умеет принимать быстрые смелые решения. Пусть сии задачи перекладываются на отдел маркетологов и финансистов, для неё самой-то ничего не меняется.

Богат разрушил её идеальный долгострой. Сначала нейтральный образ тёмной рабочей лошадки канул в лету из-за грязных сплетен. Плевать даже на Тару Луз, растрепавшую журналюгам о случайной беременности новой жены её бывшего («Дружка-то своего, предполагаемого отца, не сдала ведь. Да, коза?»). Эта история растворилась в бульоне прочих. А всё из-за муженька. Из-за этих его посиделок с ФСБ-шницей. Помочь он, видите ли, пытался! Потом киллер… Оставалось только свалить. Переждать. Вини и правда рискнула, подорвалась. Глупое решение? Единственно верное. Но дальше… Матерь Божья! Ситуация с психованной свекровью – надгробный камень, проломивший Вини голову. Так нелепо повестись! Душевное истощение – дешёвое алиби. У замглавы на рабочем месте каждый день Конец Света, и как-то справлялась. Упёрлась рогами и вперёд. А все эти внезапные, отвлекающие манёвры – семейные перипетии Чекан и Громыка, недомолвки, поцелуй – кислотой разъедают её броню. Убивают. И, умирая, Вини протягивает Богату руку. Хотела как лучше, получилось как всегда.

Он едва не погиб. Из-за неё. Безрукая отвернулась к иллюминатору, чтобы муж не увидел мокрых глаз. Как это можно оправдать? Как простить?

«Господи, помоги продержаться. Ещё чуть-чуть. – Слезинка отразила солнечный лучик. Вот она – свобода, безмятежность. Голубая пустота. Только прикоснись. Но даже будь руки не закованными шинами, мешало проклятое стекло. – Посмотри. Запомни. Помаши апостолу Петру и катись к дьяволу!»

Если до Нового года Вини приняла решение сбежать от трудностей в другую страну, теперь задумала решить проблему кардинально. Перенести дату похорон на ближайший месяц. И уже озвучила своё решение, там, в каминной гостиной, распаляясь бранью, разбивая посуду. Смелая же! А признание собственных ошибок требует мужества. Не могла она так поступить с Богатом. Оставить без крыши над головой, как его похитители, с послевкусием израды. Её проклятие скудоумия без того здорово потрепало ему нервы и подставило под удар карьеру дамского угодника, а у них уговор. Старый друг всегда был к ней добр. Альфонс, а о завещании не вспоминал. На карманные расходы не тянул. Чуть не расстался с жизнью, потому что попытался найти чужую ему девочку, пропавшую по вине супруги.

«Я больше не буду для тебя проблемой. Обещаю», – молча клялась Вини, прожигая взглядом книжку. Будто страницы были зеркальными, и в них можно было бы увидеть того, кто сидит рядом.

Откинувшись в кресле, Богат смотрел в другую сторону с выражением глубокой задумчивости. В наушниках играло что-то агрессивное, но музыка звучала точно из мобильника в чужом кармане. Текст вовсе был пущен пеплом по ветру грузных аккордов. Рокеры из кожи вон лезли, чтобы отвлечь слушателя, чтобы изгнать его прочь из собственного тела. Они облажались.

От себя не убежишь. Как жаль. Если даже не из самолёта, так спрятаться под шкурой другого человека. Того же мальчишки с соседнего ряда, и смотреть со стороны на избитую подружку какого-то мрачного мужика.

«Улыбнись жизни, и жизнь улыбнётся тебе!» – так говорила любимая сестричка, одной фразой описывая всю суть своего братика. Очень быстро Богат обнаружил источник жизненной силы в душе. Пока бьёт ключ – от жажды не умрёшь. Даже если пресмыкающийся или крыса сухопутная – в своём болоте будешь королём. А судьба регулярно проверяла работоспособность схемы. Била по морде – подставлял другую щёку и смеялся. И жизнь – дама капризная, своенравная, в конце концов, таяла, покорялась.

Вот выкинули из дома, например. Так ёлки-палки, миллион и два варианта бесплатного ночлега! Хотя бы приют. Но, проведя там ночь, Богат зарёкся переступать порог сих заведений. На крайний случай всегда можно развести клубную барышню, даже не тратясь на выпивку. Только на то он и крайний, что оплачивать крышу над головой через постель как-то… уничижительно.

«Я всё-таки себя не на помойке нашёл!» – молча вспылил Богат. Вспыхнула картинка, где сидит среди мусорных контейнеров. Грязный, бедный, бездомный.