Сверкающий ангел

— Мой милый… Надо же, — андроид от удовольствия мигнул зеленоватыми глазами и отвесил массивную челюсть. — Ну раз вами займется капитан, то я состязаться с ним не имею права — служебная этика не позволяет. Все-таки, если проснетесь раньше времени, то обязательно позовите.

— Клянусь Алоной, если будет желание видеть тебя, — пообещала галиянка, поигрывая флаконом с моа-моа.

— Я смотрю, ты стала терпимее к его ухаживаньям, — со смехом заметил Глеб, когда андроид исчез за поворотом коридора. — Если так дело пойдет дальше, вы можете подружиться и даже составить завидную пару.

— Очень может быть. Внешне Арнольд — привлекательный мужчина, — мечтательно произнесла Ваала и высунула кончик языка, затем, став мигом серьезной, сказала: — Ты хочешь мне сказать что-то, Глебушка. Ведь правда, есть вещи, от которых ты не решился говорить при Орэлине?

— У меня нет оснований не доверять ему. И все-таки, — перебирая пластиковые листки в шкатулке, Быстров с минуту молчал. — Идем в мою каюту. Есть вещи, которые я хотел бы обсудить лично с тобой, немного позже с А-А. И может быть потом, если не возникнут особые причины, то с пристианцем.

— Лучше в мою каюту, — Ивала проворно вскочила с кресла. — Мне нужно принять ионный душ, переодеться, хоть чуточку привести себя в порядок, — она мазнула пальцем по щеке, на которой еще были следы сажи.

Войдя в покои галиянки, освещенные зеленовато-голубыми бликами, Быстров устроился на широком диване, поставив на колени шкатулку. Ивала, нисколько не стесняясь его, сбросила одежду и вошла в душевую кабину. По желанию хозяйки каюту тут же наполнил терпкий аромат трав Листры и музыка, стройная, холодная и воинственная, напоминавшая Седьмую симфонию Шостаковича. В приглушенном свете Глеб несколько минут разглядывал документы из шкатулки, читал замысловатые строки на пристианском и размышлял о тайне наследницы Фаолоры. Иногда он посматривал на душевую кабину: там за полупрозрачной дверью нежилась в ионных потоках галиянка. Грациозные и полные силы линии ее тела, всегда приводили Быстрова в восторг, даже трепет, обдававший его то жаркой волной, то будивший желание заключить Ваалу в объятия, но почти всегда он сдерживал себя. Раньше, много лет назад сдерживал потому, что была Олибрия. А потом, когда в отношениях между ним и графиней после некоторых неприятных событий пролегла трещина, сдерживал, сам не понимая почему. Может быть потому, что не хотел больше никогда слишком крепко соединять свою жизнь с женщиной, может быть потому, что его настораживали некоторые жутковатые привычки галиянки или потому, что за столько десятков лет, он оставался землянином, не привыкшим к вольным галактическим нравам.

Ивала вышла, облачившись в серебристо-черный халат, и села рядом с Быстровым разбросав по плечам роскошные, уже сухие волосы.

— Мы одни, Глебушка, — полушепотом сказала она, наклонившись к нему. В глазах ее словно свернулись и распустились сиреневые цветы. — Скажи мне, только очень честно… В убийстве графини ты подозреваешь меня?

— Н-нет, — после недолгой заминки ответил Глеб.

— И все-таки подозреваешь… Ведь у меня нет алиби. У Орэлина и Агафона есть — ты видел их двоих перед самой смертью пристианки, а у меня нет. Ты не можешь знать, где я была в те минуты.

— Ты была в оранжерее с А-А, можешь не объясняться — я знаю. Арканов вышел чуть раньше, а ты наверняка продолжала разглядывать свои любимые джады, перебирая каждый лепесток, — Быстров поморщился и захрустел свитком с имперской печатью.

— А-А вышел из оранжереи раньше меня. И я оставалась одна минуты три, если не больше. И ты прекрасно знаешь, что такая беспощадная стерва как Ивала Ваала при желании может за три минуты найти и убить человека даже в большом доме, — зрачки галиянки стали маленькими словно черные острия. Ее взгляд царапнул землянина и отлетел к подвижному пейзажу на стене. — Ты можешь думать, что я видела в Олибрии соперницу, и у меня был повод…

— Замолчи, Ваала. Ты говоришь глупости, уж точно не приходившие мне в голову, — Быстров взял ее руку и притянул к себе. — Олибрию убили по куда более серьезному поводу, и ты тоже прекрасно это знаешь. Остается думать, что в замок, обманув системы охраны, проник посторонний.

— Да я говорю глупости, но я не могу позволить, чтобы ты хоть на секунду сомневался во мне, — отозвалась галиянка. — Даже маленькое недоверие — очень тяжелое испытание для меня.

— Я не сомневаюсь в тебе, и хватит об этом. Скажи лучше, что ты знаешь о Детях Алоны?

— При чем здесь Дети Алоны? — Ивала нахмурилась, отложив желтоватый листок с мерцающим именем императрицы.

— Позже поймешь. Ты расскажи все, что тебе известно о них. Их история, если я не путаю, началась на Листре — твоей родной планете?