Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров

Именно в один из таких моментов отчаяния я включила телевизор и поняла, что показывают «Сверхъестественное». Там был эпизод под названием «Когда придет мой смертный час» (2-й сезон, 1-я серия). Конечно, я уже смотрела этот эпизод. Однако на этот раз его смысл воспринимался иначе. Эпизод стал актуален для меня в поразительно новых красках. Мне было так хорошо и так приятно смотреть на персонажей на экране и позволять своим эмоциям выплеснуться.

Вступительная сцена: из ниоткуда несущаяся фура врезается в машину Дина Винчестера, в результате чего прекрасная Импала с тошнотворным хрустом металла вместе с людьми внутри нее разбивается вдребезги. Из-за неконтролируемых сил Дин попал в ужасную аварию. Он сейчас в больнице, в коме, и за ним присматривает его брат Сэм.

Рак ворвался в мою жизнь, как неуправляемая фура. Со мной была моя семья, но они мало что могли сделать, кроме как наблюдать и быть рядом.

Дин просыпается в замешательстве и выскальзывает из постели. Он бредет по длинному коридору, пока не доходит до сестринского поста. Он тщетно пытается привлечь их внимание, но они его не видят.

Я мысленно осознаю весь этот ужас. Мне очень больно. Мне страшно, но никто этого не видит. Как призрак, я ношу простыню притворных эмоций, чтобы скрыть себя. Все продолжают жить своей жизнью, как будто ничего не случилось.

Не в силах добиться какого-либо ответа от медсестер, Дин бежит обратно в свою палату, его подозрения подтверждаются, когда он смотрит на свое раненое тело, все еще лежащее на кровати: теперь он – дух, призрак самого себя.

Я больше не являюсь собой. Я всего лишь оболочка того человека, которым была когда-то. Я не понимаю этого больного человека, которого вижу в зеркале.

Дин узнает, что его отец находится в соседней палате, и подходит к его постели. Он очень расстроен, обнаружив, что его отец тоже пострадал.

Для меня моя семья важнее, чем я сама. Я предпочитаю сосредоточиться на них, ставить их потребности выше своих собственных.

Теперь Дин сердится и отрицает сложившуюся ситуацию: этого не может быть, все это неправильно. Он решает взять дело в свои руки и не подчиниться естественному порядку вещей. Он кричит в комнату своему брату: «Найди мне знахаря с амулетами, я выкарабкаюсь».

Этого не может быть со мной. У меня нет рака, должно быть, это какая-то ошибка. Дайте мне поговорить с доктором. Я хочу получить ответы, а потом мы все исправим. У меня нет рака…

Дин возвращается к отцу. «Ты так и будешь сидеть? Я всегда делал то, что ты велел!» – в отчаянии кричит Дин.

Я умоляю своего онколога дать мне ответы. Со слезами на глазах я умоляю его помочь мне, дать мне «ответ», который поможет мне. Но здесь нет никаких ответов.

Дин приходит к осознанию того, что после всего, что он сделал, после того как отдал все, этого все равно недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. В конце концов, это не имеет значения. Он больше ничего не может сделать.

Ко мне приходит осознание, что я отдала всем все и, в конце концов, мало что делала ради себя.

Дин беспомощно наблюдает, как Сэм и его отец спорят из-за него. Сэм явно потрясен и обвиняет их отца в том, что он больше заботится об «убийстве какого-то демона», чем о спасении собственного сына.

Я часто задаюсь вопросом, что для врачей и моих близких важнее – убить мой рак или спасти меня.