Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее

Джонни Карсон, выросший на Среднем Западе с матерью, которая ненавидела мальчиков вообще и открыто не любила собственного сына, изобрел способ использования магии в развлекательных целях. Магические шоу открыли для него дверь в мир шоу-бизнеса и помогли стать молодым, но общепризнанным мастером представлений и мистификаций. Со временем тридцатилетнее пребывание Карсона на посту ведущего популярного шоу The Tonight Show сделало его одним из самых желанных мужчин Америки, но, несмотря на исключительную популярность и титул «Короля вечерних шоу», он также считается одной из самых закрытых публичных фигур в современной истории. «Никто не знает Джонни»[453], — сказал о нем Трумэн Капоте.

Ныне покойный критик Кеннет Тайнан, по всей вероятности, был прав, сказав, что при общении с Джонни Карсоном «создается впечатление, что вы обращаетесь к тщательно разработанной, сложнейшей системе безопасности»[454]. Чем-то похожая на ловкие фокусы, с которых он когда-то начинал свою карьеру в шоу-бизнесе, публичная персона Карсона отвлекала внимание «зрителя» от его реальных действий и поступков, от его внутреннего мира. Эд Макмэхон, партнер и помощник Карсона по The Tonight Show, однажды заметил, что его босс «абсолютно комфортно себя чувствовал перед двадцатимиллионной аудиторией и находился совершенно не в своей тарелке в компании из пары десятков человек»[455]. В течение многих лет шесть вечеров в неделю Карсон раскрывался перед этими двадцатью миллионами через средства массовой информации, и меру этого раскрытия он выбирал сам[456]. В своих монологах и в ходе шоу он всегда строго контролировал ситуацию и позволял зрителям видеть только то, что хотел, чтобы они видели.

Карсон никогда не писал мемуары, что, впрочем, неудивительно. Чтобы заглянуть за «завесу секретности вокруг личности Джонни Карсона», режиссер-документалист Питер Джонс получил после смерти великого шоумена доступ к его личным и профессиональным архивам, в том числе к интервью, которые тот давал «не для записи» самым близким людям. «Меня чрезвычайно удивило, как мало информации о его внутренней жизни, — признался Джонс на Национальном общественном радио. — Я думаю, дело в том, что был Джонни Карсон, которого почти каждый вечер видела вся Америка, и был Джон Уильям Карсон, которого он держал глубоко в себе. И Джонни Карсон существовал только перед кинокамерами, и больше нигде»[457].

* * *

Марта прозвала свою мать мамарацци, потому что, сколько она себя помнила, та повсюду преследовала ее с камерой. Марта в ванной. Марта сидит на стуле. Марта идет к машине. Марта в трусиках. Даже когда Марта просила ее не фотографировать, женщина, казалось, не хотела или не могла остановиться, но часто ее фотографии были какими угодно, но только не честными. «Встань лучше перед каким-нибудь животным с мягким красивым мехом, — с отвращением говорила мама, когда во время поездки в зоопарк Бронкса дочка с удовольствием позировала ей перед слоном. — Никто не захочет смотреть на этого монстра с грубой морщинистой кожей».

Мама Марты воспитывала трех детей от трех разных мужей. Марта была дочерью самого богатого из них и самой младшей из домочадцев. Ее фотографии, судя по всему, были весьма ценными, так как, посылаемые постоянным потоком ее обеспеченному отцу в Верхний Вест-Сайд, позволяли поддерживать очень неплохой денежный поток в обратном направлении. Отца Марты нельзя было назвать родителем, принимавшим активное участие в воспитании дочки, но он посылал весьма крупные суммы, и этого было достаточно, чтобы обеспечить Марте (и, следовательно, ее матери) чрезвычайно комфортную жизнь. Но маме их жизнь никогда не казалась такой, какой, по ее мнению, она действительно заслуживала. «Он передо мной в долгу, — сказала однажды женщина, с гордостью примеряя перед зеркалом новенькую длинную норковую шубу. — А чтобы получать деньги, ты должен их иметь».

Когда Марта была маленькой, ей ужасно нравилось наблюдать за тем, как мама собирается на свидания: жемчуга, каблуки, ароматы духов. Все это казалось таким особенным и захватывающим; будучи частью этого, девочка и себя чувствовала такой же особенной, такой же красивой и потрясающей. Однажды мама развлекала беседой очередного мужчину в гостиной их огромной квартиры, а Марта сидела у ее ног уже в ночной рубашке. Девочка смотрела, как женщина, смеясь и болтая, вертит ногой в туфле на высоком каблуке. Это казалось таким гламурным жестом. А когда Марту наконец отправили спать, она залезла в кровать и устроилась под одеялом, обложив себя мягкими игрушками. Девочка представляла, как, когда она уснет, мама и ее ухажер зайдут к ней в спальню и увидят, какая она милая и симпатичная.