Сверхновая американская фантастика, 1994 № 4

— Без четверти два! — завопил Сэм еще громче.

Потом отвел левую руку назад — и стремительно выбросил ее вперед: бутылка взлетела высоко в воздух. Когда она достигла высшей точки в полете, он поднял правую руку, большим пальцем взвел курок кольта и нажал на спусковой крючок.

Бутылка разлетелась алмазными брызгами.

Экипаж дернулся, и Сэм с размаху рухнул на крышу.

— Черт тебя подери! — Кондуктор аж зашелся от возмущения. — Попробуй еще раз испугать лошадей — как есть выброшу на дорогу!

Держа револьвер за дуло, Сэм протянул его кондуктору.

— Примите, пожалуйста, это, — сказал он церемонно, — в знак извинений.

Кондуктор взял револьвер.

— Верну, когда протрезвеешь.

— Нет уж, — решительно заявил Сэм. — Не вернете.

А потом закинул голову назад и проревел во всю силу легких:

— МЕР-Р-РА ДВА-А-А!

Две сажени глубины. Путь свободен.

Он улегся, прикрыл лицо шляпой и уснул. И никакие мертвецы ему больше не снились.

Для Сэма Клеменса закончилась война.

Стивен Атли — непревзойденный мастер в жанре альтернативного рассказа. В рассказе «Осторожно! Оглянись!» он придает традиционному «альтернативному» сюжету — победе южан в Гражданской войне — неожиданный поворот.

Стивен Атли ОСТОРОЖНО! ОГЛЯНИСЬ!

Проза

F&SF, February 1992.

Перевод Т. Волковой

Мемфис[1] остался позади. Солнце заходило, и обрывистые берега Миссисипи окрасились в пурпур. Деревья, растущие на берегу Арканзаса[2], с их голыми переплетенными ветвями, будто корчились в судорогах на фоне пламенеющего неба. Далекая и полузабытая, как прошлогодние дурные сны, война возникла вдруг в памяти видениями горящих городов и разоренных поселков

Стоящий рядом со мной полковник Суало попыхивал сигарой. Он выглядел довольным.

— Чертовски здорово снова плыть по этой древней реке. Это вам не жалкие ручейки на востоке.

— Но Амазонка, говорят, даже Миссисипи за пояс заткнет.

— Тогда на нее действительно стоит посмотреть. Надо поехать и самим убедиться. Ну как?

Я не ответил, но через секунду его вопрос вывел меня из оцепенения.

— Мысли одолели?

— Признаться вам, сэр, скорее мыслишки, притом несущественные. Служба в кавалерии — дело ясное и очевидное, не в пример нашей затее. И я сейчас, как никогда, боюсь провала.

Полковник вынул изо рта сигару и, повернув голову, взглянул на меня. Лучи заходящего солнца и пароходных фонарей освещали его лицо каким-то двойным фантастическим светом. Сверкающие глаза и кустистые седые брови, сросшиеся над крючковатым носом, делали его похожим на хищную ночную птицу. Я знавал бывалых солдат, которым легче было вынести свист пуль рядом с собой, чем пронизывающий взгляд этого ветерана.

Правда, со мной он обращался дружески.

— Одному Господу известно, — пробормотал он, — какие опасности сопутствуют нашему предприятию. — Он сказал это так тихо, что шум гребного колеса почти заглушал его голос. Широким жестом он обвел пространство от Миссисипи на востоке до Арканзаса на западе.

— Это могло бы всех нас разогнать, а не объединить. Поэтому сомневайся сколько угодно, пока не состоялось наше рандеву с крейсером. Надеюсь, что в этот момент еще смогу на тебя положиться.

Полковник…

— Я всегда ведь мог полагаться на тебя. Не пойти ли нам в кают-компанию? Столько кругом воды, что ужасно хочется выпить.

— Пойдемте, сэр.

В кают-компании я увидел Мейхью, торговца хлопком. Он встречался нам в Мемфисе, когда шла посадка на пароход. И тогда уже показался каким-то подобострастным занудой. Мейхью сидел за столиком в компании еще двух мужчин. Он махнул нам рукой: мол, присоединяйтесь. Полковник направился прямо к ним, я последовал за ним с еле сдерживаемым недовольством. Народу в салоне было мало, никого больше мы не знали, поэтому выбора не оставалось — приличия есть приличия.

В углу кают-компании группа музыкантов играла что-то в стиле «дикси»[3].

Мейхью и его товарищи поднялись, принимая нас в свою компанию. Нам представили пожилого человека, майора Пеннела, «последнего солдата армии Северной Вирджинии». Пустой рукав его сюртука был аккуратно подколот. Третьего — молодого человека — звали Брэдли Мейхью. Не сразу можно было найти какое-либо сходство между торговцем хлопком и его отпрыском. Мейхью-реге[4] массивный, грубоватой наружности, Мейхью-fils[5] — блондин лет девятнадцати, с тонкими чертами лица. При рукопожатии я ощутил холодную и влажную ладонь. Он как-то съежился под свирепым взглядом полковника и посмотрел на меня, как бы ища поддержки. Мы были почти одногодки, я постарше лишь на несколько лет. Меня представили просто: «Гравуа, секретарь полковника Суало». Как только мы сели, стюард принес еще два стакана и бутылку виски.

— Не вы ли тот самый полковник Суало, который служил в штабе Альберта Джонстона[6] во время кампаний в Теннесси и Огайо? — спросил майор Пеннел.

— Он самый. Был я и с Борегардом[7] в Чарлстоне.