Сверкнув, не погасло

А вот и еще физик… Он был высокий, стоял в классе обычно очень прямо, фразы чеканил. Физические формулы, требовал заучивать (зазубривать) наизусть — как стихи. До сих пор помню: "За электростатическую единицу количества электричества принимается такое количество электричества, которое, действуя на равное ему количество…". Был, кажется, ироничен, насмешлив, но не в словах, а во взгляде, в выражении лица, в движении краешка губ (допускал только это). Старшеклассники прозвали его Генусом. Может потому, что своей мраморной стойкой и латинской чеканностью фраз напоминал древнеримское и скульптуру.

С его настоящей иронией я познакомился позже, будучи уже студентом.

В бане.

Я приехал в Черновцы, к матери, из Одессы, где поступил (после 4 лет флота) в Педагогический институт…

То, сё, то, сё… надо без околичностей перейти к делу. К бане.

Ванные после заселения этого западного города пришельцами из Союза в большинстве домов ликвидировали как буржуазный пережиток, сделали из них либо жилые комнаты либо обширную кладовку и ходили мыться в привычные для России бани. Как и положено, раз в неделю. Там-то мы с физиком увидели и узнали друг друга. Запаслись шайками, сели на одну скамью, он, естественно, спросил о моих делах. Мне не хотелось ударять в грязь лицом (должен же быть толк от человека, которого он учил!) и я, сообщив для начала, что студент Педагогического, сказал, что подумываю и о юридическом, мало того — тут меня вдруг понесло, — я начал уже писать и публикуюсь в газетах. Что я еще… В общем, забылся, распустил, как павлин, хвост, расхвастался, успев за 4 года забыть про некоторые особенности нашего физика…

Генус, машинально плеща пальцами воду в шайке, слушал меня, слушал, потом все-таки перебил:

— Это ничего, что я перед тобой голый сижу?

Как я мгновенно осекся, как осекся! И вспомнил тут еще одно, отличавшее физика: он, краткослов, очень любил Зощенко и всем нам советовал почаще в него заглядывать.

А о других школьных учителях, хоть я их и помню, ничего интересного рассказать не могу. И, наверно, не моя в этом вина.

Соль

Снимали документальный фильм по моему сценарию — о редких и исчезающих видах растений в Молдавии. Консультатнтом была Лидия Петровна Николаева, кандидат биологических наук…

Пружинка сюжета здесь небольшая, ее можно изложить и в трех строчках, но она достаточно упругая и щелкнет в конце. А пока суд да дело, расскажу о том, что мне кажется интересным. Сразу поправлюсь: Моррису Метерлинку и мне.

С особой любовью я расписал в сценарии ранневесенние цветы — в лесу я бывал уже в конце февраля, когда в проталинках появляются подснежники и когда сантиметра на 3–4 вылезают из земли зеленые острия черемши, медвежьего лука, дикого чеснока. Из черемши дома получается изумительный салат: черемша + мелко нарубленные вареные яйца + сметана.

Самой первой по весне расцветает, конечно, мать-и-мачеха. Яркие желтые ее цветы, земное подобие солнца (какое рисуют дети), я видел на склоне оврага, обращенном к востоку. И знал — в лесу я встречу и другие цветы.

Этот лес был целиком лиственный: старые грабы, буки, могучие дубы, лещина, кизил, бересклет. Пройдя широкий, еще низкотравый луг с ручьем, через ширину которого были проложены камни, я входил под деревья.

Кроны деревьев были голы, в верхних ветвях посвистывал холодный ветер, почки на кустах еще не проклюнулись, жизнь нужно было искать внизу, на земле, первой отозвавшейся на повышение температуры.

Вот она! Крохотная синяя звездочка пролески, которой выстрелила луковичка подснежника (подснежниками называют все ранневесенние цветы) и держит на длинном тонком стебельке посреди трех раскинувшихся в стороны, тоже длинных и тонких листьев. Первая звездочка из того разноцветного весеннего салюта, который засветится здесь через неделю, другую.

… А "звон" колокольчика — чуть ощущаемый (нами) призывный аромат первой капельки нектара…

Я знаю все весенние цветы (биологи иногда называют их — эфемероиды, мимолетные) — мать-и-мачеху, синенькую пролеску, желтый и мелкий гусиный лук, фиалку, белую и желтую ветреницу, сиреневую хохлатку, мускари, чья тугая лиловая кисть несет аромат дорогих французских духов, неожиданных в лесу, трехцветную медуницу, ярко-желтый чистяк с "лакированными", как у лютика, лепестками, и знал, как по-разному они пробивают дорогу к свету. Я наблюдал это каждую весну — редкая радость человека, пришедшего в лес в феврале-марте, видеть, как снова пробуждается жизнь…