Свет

Китаец Эд опустил взгляд на свой верный кольт и вялым жестом попытался отбросить его от себя.

– Прости меня, Рита… – начал он, но тут небо над автомойкой приобрело стальной оттенок и разорвалось, как дешевая бумажная декорация. На сей раз утка была реально огромной и какой-то неправильной. Желтые перья свалялись и запачкались, а из клюва лениво свисал человеческий язык.

– Обслуживание будет прекращено, – сообщила утка. – Как постоянный клиент, вы…

* * *

В этот миг сознание Китайца Эда разорвалось на части, и он в полной мере ощутил боль и безысходность Вселенной. Мир обесцветился, а за цветами ушла и прекрасная ироничная простота. Потом мир принялись выворачивать наизнанку, пока сквозь него при всем желании нельзя стало углядеть ничего, кроме дешевых ламп дневного света на потолке бакофермы Тига Волдыря. Эда вынесло на пол из обломков бака номер семь. Он захлебывался, охваченный ужасом и полностью дезориентированный. Вокруг в дыму валялись мертвые дети и культивары – по виду парализованные. С Эда, точно белок из тухлого яйца, лениво оползала протеома. Бедняжка Рита погибла ни за что ни про что, а он перестал быть детективом Китайцем Эдом. Он стал тем, кем был: Эдом Читайцем, твинком.

– Ребята, это же мой дом, – выдавил он. – Вы бы хоть постучались, что ли.

От двери донесся смех.

– Ты нам должен, Эд Читаец, – сказала Белла Крэй.

Задумчиво окинув взглядом комнату, она заметила двух уцелевших детей-бандюков.

– Эти панки не мои, – сообщила она Тигу Волдырю, который как раз поднялся с пола, забрался за дешевый рабочий стол из ДСП и бухнулся в кресло.

Эви Крэй рассмеялась.

– Но и не мои, – сказала она.

Она выстрелила панкам в лицо из пистолета Чемберса, сперва одному, потом другому, и оскалилась.

– Вот что произойдет с тобой, Эд, если ты с нами не расплатишься, – пояснила она.

– Эй, – возмутилась Белла, – я тоже хотела.

– Эти панки из банды Федоры Гэш, – сказала Эви Тигу Волдырю. – Почему ты их впустил?

Волдырь пожал плечами. Жест означал, что у него не было выбора.

Культивары покидали ферму, волоча за собой мертвых и раненых. Раненые оглядывали себя, хлопали друг друга по ладоням и заявляли что-нибудь вроде:

– Да я так мог бы день-деньской палить, ты в курсе?

Читаец Эд взглянул на них и содрогнулся. Выбравшись из обломков бака, он отцепил от позвоночника провода и попытался стереть с тела протеомную слизь. Он уже слышал темный возбужденный шепот ломки, исходивший, казалось, откуда-то из затылка.

– Я вас не знаю, – сказал он. – Я вам ничего не должен.

Эви широко улыбнулась напомаженными губами.

– Мы выкупили твою долговую расписку у Феди Гэш, – пояснила она. Оглядела разрушенную бакоферму. – Похоже, что она и впрямь не слишком хотела с тобой расставаться.

Она снова улыбнулась:

– А хоть бы и так. Эд, твинк вроде тебя всем и каждому во Вселенной должен. В том твоя сущность: твинк – обычный клочок протоплазмы в океане. – Она пожала плечами. – Ну что мы можем поделать, Эд? Мы все рыбы.

* * *

Эд понимал, что она права. Снова безуспешно попытавшись утереться, он заметил Волдыря за конторкой, пошаркал к нему и спросил:

– Слушай, у тебя тут салфетки какие-нибудь есть?

– Нет, Эд, – сказал Волдырь. – Но ты глянь, что я нашел.

Он вскинул автоматический «хайлайт», который раньше принадлежал девчонке, и выстрелил в потолок.

– Я так напуган, что щас усрусь! – завопил он, обращаясь к сестричкам Крэй. Те застыли. – Ну так знайте: мне на вас насрать!

Он неловко выпростался из-за конторки: казалось, что каждый нерв его тела работает сам по себе. Он едва контролировал движения конечностей.

– Бля, Эд, ну как я тебе? – орал он.

Эд уставился на него в таком же обалдении, что и сестрички Крэй. В любой момент Белла с Эви могли выйти из ступора. Тогда они отряхнут известковую пыль с плеч своих и начнется что-то очень серьезное.

– Иисусе, Тиг! – произнес Эд.

Обнаженный, провонявший бальзамировочной жидкостью, истыканный там и сям в «нейротипичных энергоузлах» – никчемный человек земного типа с частично заросшим ирокезом и парой змеящихся татуировок – таким выбежал он наружу. На Пирпойнт не было ни души. Спустя миг в окнах бакофермы замелькал свет, а внутри раздались взрывы. Потом с черного хода на улицу вывалился Тиг Волдырь: у него рукава костюма горели, подожженные раскаленными газами из реактивного пистолета.

– Мать твою, – вопил он, – я щас усрусь!

Они секунду глядели друг на друга – с ужасом и облегчением. Читаец руками сбил пламя с рукавов Тига. Обхватив друг друга за плечи, они побрели в ночь, мимолетно опьяненные нахлынувшей телесной химией боевой дружбы.

10 Агенты удачи [16]