Свет

– Вот засранец. Напугал меня.

Он облизывается, проводя длинным языком по острым, как кинжал, зубами. Некоторые из них кажутся темнее – наверное, от крови животного, на которого он охотился. Когда зверь снова облизывает пасть, я морщусь.

– Мерзость какая. Может, сначала умоешься, а потом будешь показывать мне свои зубки?

Он наклоняет голову, сверкнув переливающимися глазами. В его присутствии я нервничаю только от одних его размеров, хотя, признаюсь, он начал мне нравиться.

Но я все равно вздрагиваю, когда Арго внезапно подходит ко мне и толкает в плечо.

Я вытягиваюсь в струнку, чувствуя, как замерло сердце.

– Ты чего-то хочешь? – с тревогой спрашиваю я.

Слышу за спиной шаги и поворачиваюсь, увидев идущего ко мне стражника.

– Прошу прощения, миледи, но мы разбаловали зверя Его Величества. Он прилетает сюда ради этого. – Мужчина запускает руку в карман и протягивает кусок.

Взяв его, я смотрю на руку и вижу, что эта еда не вяленое мясо, как я ожидала увидеть, а что-то вроде большого печенья.

– Хотите сказать, что тимбервинги любят сладкое?

Стражник пожимает плечами и застенчиво улыбается.

– Не знаю, как насчет остальных тимбервингов, но этот точно сладкоежка.

Засмеявшись, я поворачиваюсь и вижу, как Арго нависает надо мной, не сводя взора с печенья в моей руке.

– А, так ты печенье хочешь?

Он издает чавкающий звук и с невинным щенячьим взглядом смотрит на меня.

Я фыркаю.

– Хм, отличная попытка, – говорю я ему, а потом произношу более суровым тоном: – Если откусишь мне руку, я очень рассержусь.

Я кладу печенье на ладонь и даже не успеваю протянуть руку, как Арго подходит и выхватывает угощение. Я вздрагиваю, крепко зажмурившись, но вместо того, чтобы почувствовать, как он терзает меня острыми как бритва зубами, зверь на удивление смирен. Я чувствую только легчайшее прикосновение огромных губ, за которыми исчезает печенье.

Когда я снова открываю глаза, он радостно проглатывает сладость и выглядит чрезвычайно довольным собой. Теперь он облизывает зубы от крошек.

– Лучше всего заедать кровавую охоту печенькой, да? – спрашиваю я у него.

Он издает звук, похожий на хриплое чавканье, и я протягиваю руку, чтобы его погладить.

Слышу, как стоящий рядом стражник резко охает.

– Леди Аурен, я бы…

Он не успевает предупредить меня, поскольку я провожу пальцами по перьям цвета коры на шее Арго. Я приготавливаюсь к тому, что зверь может меня цапнуть, но, к моему удивлению, он поворачивает голову, словно показывая мне, где его почесать. Я осторожно провожу пальцами по его шее, осознав, что его перья намного мягче, чем я думала.

Стражник с облегчением выдыхает.

– Ого. Он никому не позволяет его гладить, кроме Его Величества.

Меня переполняет удовольствие, и я снова провожу рукой по шее Арго.

– Хороший мальчик, – воркую я. – Спасибо, что не растерзал меня заживо.

Я глажу его еще несколько секунд, и стоит мне опустить руку, как он щелкает на меня зубами. Это единственное предупреждение, после чего он припадает к земле, а затем подпрыгивает и с порывом воздуха поднимается все выше и выше.

Я убираю волосы, упавшие мне на лицо, и улыбаюсь, смотря, как он исчезает в темноте. Повернувшись к стражнику, говорю:

– Спасибо за печенье.

Он склоняет голову.

– В любое время, миледи.

Когда я спускаюсь, удовольствие от пребывания на крыше медленно, шаг за шагом, улетучивается. Вернувшись к дверям, ведущим в покои Слейда, я чувствую, как снова внутри все сжимается от грузной и сильной тревоги.

Сделав вдох, я захожу в комнату и закрываю дверь. Вижу, что в спальне открыто окно, впускающее прохладный ночной воздух, от которого медленно колыхаются зеленые занавески.

– Вот ты где, – говорит Слейд.

Он встает со стула у темного камина, держа в руках стопку бумаг. Слейд бросает их на стул и выпрямляется. Я провожу взглядом по его телу: черные брюки заправлены в сапоги, а кожаная куртка подпоясана на талии. Еще он побрился, и черная борода, которая с каждым днем становилась гуще, теперь стала едва заметной тенью вдоль подбородка. Волосы он зачесал назад.

– Прекрасно выглядишь, – говорит Слейд, когда я подхожу к нему

Я приподнимаю юбку платья рубиново-красного цвета.

– Ты сам его выбрал.

Слейд проводит темными глазами по округлому вырезу на груди.

– Тебе идет этот цвет.

– Так приятно не носить каждый день золото. Приятно и не видеть его, – признаюсь я и оглядываю комнату, отметив темные доски на полу, а также темно-зеленое белье на постели. Для меня все равно необычно видеть истинный цвет дерева или нитки в ткани. Вырвавшись из Хайбелла, где все было позолочено моей рукой, где золото окружало меня повсюду, я почувствовала, будто глотнула свежего воздуха.

Жизнь, проведенная в золотых тонах, отбрасывает такую же тень.

Слейд проводит пальцами по золотому браслету на моем запястье.

– Но золотой всегда будет моим любимым цветом.

Я улыбаюсь ему, но моя радость быстро развеивается, когда снова всплывают беспокойные мысли, а живот сводит от сковывающей меня тревоги. Я опускаю руку в потайной кармашек на платье и достаю ленту. На миг накручиваю ее на большой палец, а потом кладу на прикроватный столик.