Свет

Озрик отпихивает стражника и вскакивает на своего коня прежде, чем я успеваю осмыслить сказанное.

Мы с Райаттом бежим к нашим лошадям и мчимся в замок, пытаясь не отставать. Втроем мы возвращаемся за рекордно короткие сроки, оставив лошадей в подворье. Когда мы бросаем поводья погонщикам, Оз уже выходит через боковую дверь и бежит кратчайшим путем к садам.

Как только мы оказываемся в замке, я чувствую несомненное потрясение в воздухе. Слуги, сбившись в кучки, шепчутся и быстро разбегаются, завидев нас.

Когда мы выходим в сад, то видим, что он освещается сильнее обычного – в землю воткнули дополнительные факелы, а пространство заполняют дюжины стражников.

– Где она? – гаркает Озрик на первого попавшегося стражника.

– Сюда, Оз! – Он резко поворачивает голову на зов Уоркена, и мы втроем бежим мимо кустарников, топчем цветы и траву, пока не добираемся к центру сада, где журчит фонтан.

Здесь стоят Уоркен, Исали и Барли. Даже Кег стоит возле фонтана, и у всех мрачные лица. Они стоят над телом павшего стражника, и нам приходится их обойти.

Я встаю рядом с ним на колени. Над ним навис один из лекарей в замке и осматривает рану на горле юноши. У лекаря на руках кровь, а еще больше осталось на траве. Слышу, как Райатт бранится себе под нос.

– Где… – Озрик осекается, когда люди смещаются, и его взгляд падает на лежащую за фонтаном фигуру.

Я вижу только края белой юбки и босую ногу, а сброшенная туфля валяется в футе от тела.

Оз летит к ней и падает на колени.

– Черт!

Обойдя фонтан, вижу Ходжата, склонившегося над телом Риссы. На ее груди расплывается пятно крови и торчит серебряный кинжал.

Я не раз видел, как Озрик теряет самообладание.

Видел, как он рычал и вопил, наказывал и убивал. Видел, как он устраивал беспощадную резню, наносил оскорбления и, не проявляя эмоций, равнодушно сыпал угрозами.

Но никогда не видел его таким.

Он будто пытается привыкнуть к тому, что из ее груди торчит кинжал, будто не может поверить, что ее платье пропитала кровь.

Он останавливает взгляд на ее бесцветном лице и закрытых глазах, затем хватает девушку за плечи.

– Рисса. – Голос у него сдавленный. Хриплый. Будто ее имя вырвалось у него из горла и разнеслось по ветру.

Не двигаясь, он легонько встряхивает ее.

– Рисса!

– Сир Озрик, – мягко попрекает Ходжат и тянется, чтобы убрать его руку. Я вижу, как руки Озрика на долю секунды напрягаются, а потом он позволяет Ходжату его оттащить.

– Нет. Нет, черт возьми! – буквально в лицо рычит ей Оз, в его голосе сражаются отрицание и ярость. – Ты очнешься, упрямая женщина. Ты не можешь умереть, черт побери. Слышишь, Желтый колокольчик? Ты не можешь умереть, твою мать, потому что нам еще предстоит совершить ошибки.

Он давится слезами, а я стою и потрясенно смотрю, как Озрик внезапно наваливается грузным телом на ее хрупкую фигурку и прислоняется к ней лбом, зажмурив полные муки глаза.

Мы с Райаттом застываем, наблюдая за ним, у Исали влажно поблескивают глаза, а по щеке Барли стекает слезинка.

Как мне рассказать об этом Аурен?

– Сир Озрик? – осторожно говорит Ходжат. – Леди Рисса не умерла.

Меня пронзает удивление, а Озрик так быстро поднимается, что чуть не ударяет головой нашего лекаря. На его лице застывает неверие, и он снова смотрит на Риссу.

– Кинжал только задел ее сердце, и, поскольку он остался у нее в груди, у нее не идет кровь, – объясняет Ходжат. – Но мне нужно немедленно доставить ее в лазарет в замке, чтобы провести операцию. Я просто жду, когда принесут переносную доску. – Как по заказу, пара помощников лекаря с красными повязками на плечах бегут по саду и несут доску.

– Я сам ее отнесу, – рычит Озрик, встав с земли.

Ходжат морщится.

– Не уверен, что…

– Я же сказал: сам ее отнесу!

– Оз… – Я делаю шаг вперед, но Ходжат машет рукой.

– Все в порядке, Ваше Величество, – говорит он и снова смотрит на Озрика. – Несите ее очень осторожно. Двигайтесь медленно, поддерживайте ее шею и старайтесь не давить на грудь. Она жива, но едва держится. Не уверен, что с ней все будет хорошо, когда я удалю кинжал. Вам на всякий случай нужно подготовиться.

Сдавленно кивнув и стиснув зубы так сильно, что еще чуть-чуть – и сломает челюсть, Озрик наклоняется и берет ее на руки. Никогда не видел от него столь нежного поступка. Он будто берет в руки тончайшее стекло, и одно неверное движение – и оно разлетится вдребезги.

Направившись за Ходжатом, он несет Риссу из сада в замок и исчезает из виду.

– Какого хрена произошло? – спрашиваю я, когда он уходит. На траве осталось пятно крови и отпечаток тела Риссы. Замечаю, что вдалеке что-то блестит, но рабочий проходит по этому месту, поставив рядом ведро, и начинает смывать кровь. Когда я, снова прищурившись, вглядываюсь в темноту, то, что я увидел ранее, исчезает.

Уоркен смотрит, как лекари поднимают тело мертвого стражника и уносят его в замок, а потом отвечает:

– Меня предупредили дозорные, проходившие через сад. Придя сюда, мы нашли стражника и женщину. Я сразу же отправил за тобой.