Свет души

Вид всадников, проносившихся небольшими группами по улицам, покорил наших друзей. Мужская часть населения щеголяла в дэлах разных цветов, отделанных по тогдашней моде широкими полосами, а подметки у них на гутулах были не обычные — с набойками, называвшимися каблуками. Изредка попадались молодые мужчины в европейских костюмах. Это выглядело совсем странно. О женщинах и девушках и говорить не приходится! Каких только нарядов не увидели Даланбаяр с Бадрангуем в первый же день приезда в столицу! Дэлы с яркой отделкой у ворота и на рукавах, шляпки с перьями, колечки, серьги, сапожки с короткими голенищами!.. Вид модниц повергал друзей в оцепенение, если можно так назвать чувство недоумения у Бадрангуя и восторга у Даланбаяра. Они лишь удивленно переглядывались и пожимали плечами.

Ни у Бадрангуя, ни у Даланбаяра в городе не было родных или знакомых, которые могли бы оказать им гостеприимство. Пришлось воспользоваться любезностью Галсана. Их добрый гений обитал, как и многие столичные жители, в большой белой юрте. Квартир в новых домах не хватало, да и привычка к юрте играла не последнюю роль. У него было двое детей и жена — высокая, светлокожая женщина с крутым и властным нравом. Когда к ней обращались с вопросом или просьбой, она имела обыкновение молча воззриться на дерзкого неестественно широко раскрытыми глазами. В первый же день, едва все устроились на ночлег, она принялась, не смущаясь присутствием незнакомых людей, распекать мужа за то, что тот не привез из командировки ничего путного, а только этих двух нахлебников. «Что хорошего нашел добрый, великодушный Галсан в этой скаредной и ворчливой женщине? — недоумевали Бадрангуй с Даланбаяром. — Она, правда, намного моложе Галсана, но это не дает ей права тиранить мужа».

На следующее утро Галсан ушел из дому с твердым намерением устроить парней на работу. Жена его, сменив гнев на милость, пригласила их к столу. Приготовленную еду она подавала молча с кокетливой улыбкой: по-видимому, ей хотелось им понравиться. После полудня явилась пожилая женщина с круглой надменной физиономией, изрытой оспой. В ушах ее красовались массивные золотые серьги с прямоугольными подвесками. Это была теща Галсана. Расспросив дочку о гостях, она вытащила из-за голенища трубку с длинным мундштуком и, удобно устроившись на ковре, задымила. Оглядев Бадрангуя и Даланбаяра с ног до головы, она с притворным огорчением вздохнула.

— Эх, детки, детки, молодые вы, наивные, настоящей жизни еще и не нюхали. Зачем вы приехали в Улан-Батор? Народу здесь тьма-тьмущая, заблудиться ничего не стоит, а вот прокормиться — дело хитрое. Мой зять вечно что-нибудь придумает. Ну скажите на милость, чего ради он приволок вас с собой? Человек он вроде бы солидный, не какой-нибудь вертопрах, а наивный, как ребенок. Только и рассуждает о своей революции да о каких-то правах. А одними правами сыт не будешь. Все командировочные привозят из худона мясо и шкурки, а он всегда с пустой котомкой. Вот зачем он сманил вас в город? Животы понадорвете прежде, чем на еду несколько грошей заработаете. Вам надо домой возвращаться, и чем скорее, тем лучше. Я поговорю с зятем, пусть отправит вас назад…

Бадрангуй и Даланбаяр сразу приуныли. Они и так были достаточно обескуражены приемом, который оказала им жена Галсана, а притворное сочувствие старухи совсем сбило их с толку. А что, если старуха права, и мечты их об Улан-Баторе напрасны? В столице действительно много жителей, и всем им нужна работа. Что ж теперь делать? Возвращаться назад? А как же их мечты? Неужели им не суждено сбыться? Да ни за что!

Теща Галсана, убедившись, что слова ее произвели на гостей должное впечатление, снова набила табаком трубку и нравоучительно добавила:

— Послушайтесь моего совета — возвращайтесь домой. Тут вам делать нечего!

Бадрангуй украдкой взглянул на Даланбаяра. Тот покраснел как рак и все порывался вставить слово. Воспользовавшись тем, что старуха на минуту умолкла, чтобы выбить пепел из трубки, он, стараясь изо всех сил соблюсти спокойствие, произнес:

— Спасибо за заботу, тетушка! Только решили мы с приятелем поселиться в городе. У нас своего хозяйства нет, так что в худоне нам делать нечего. А о том, что в столице много народу, мы и прежде знали. Галсан-гуай нас не насильно сюда привез. Мы очень ему за все благодарны. Хороший он человек!

— Замечательный! — подтвердил насупившийся Бадрангуй. В эту минуту он и завидовал другу и гордился им: сам Бадрангуй никогда не решился бы дать старухе такой отпор. И все-таки смутная тревога не покидала его. Денег у них с Даланбаяром почти не было, и если сегодня ничего не получится с работой, что они будут делать? Неужели и впрямь придется домой возвращаться?

Старуха покосилась на Даланбаяра. Глубоко затянувшись и выпустив струйку голубоватого дыма, принялась ворчать:

— Современная молодежь уж больно прытка на язык. Ей бы помалкивать, старших слушать, да где там! Такие молокососы и слова доброго не стоят.

Она угрюмо насупилась и несколько секунд сидела молча, но потом вдруг спохватилась: