Свет – это мы

Джилл все время повторяла, что простыня привлечет не меньше внимания, чем оперенное чудище в полном облачении, но мы с Эли возражали, что все дело тут в искусстве сюрприза, что мы воспользуемся сценическими приемами, чтобы выставить наш план в самом выгодном свете, на что Джилл сказала: «Ну ладно», больше в смысле «я буду за вас болеть», чем «вы совсем чокнулись». Мы с Эли отметили ее положительный настрой, но самый большой заряд энергии я получил, когда по дороге в библиотеку взглянул вверх и на фоне облачного неба увидел Дарси, как бы указующую нам путь. Ее огромные крыла мерно и мощно вздымались, без труда поддерживая ее в воздухе над Мэйн-стрит. Я не мог понять, почему никто, кроме меня, не замечал ее в закатном небе, ведь это был первый раз, когда она явилась мне при свете солнца – а я-то считал, что это невозможно. Мне хотелось кричать в лицо каждого прохожего: «Взгляните наверх! Чудо! Исцеление!» В золотых лучах моя жена представляла собой дивное зрелище. Но голос где-то в глубине моей души спокойно и уверенно сказал мне: «Окрыленная Дарси – только для тебя, и ни для кого иного», что помогло мне вернуться на землю. Мне удалось не проболтаться, и вскоре мы уже прибыли на место – заехали на стоянку около городской библиотеки.

– Ты точно-точно уверен? – спросила еще раз Джилл. Эли высунул из-под простыни пернатую руку, сжатую в кулак, и я по ней хлопнул.

– В жизни не был уверен ни в чем сильнее, чем сейчас, – сказал я.

– Я тоже, – подтвердил Эли, а потом снова пробормотал что-то на тему того, как ему жарко, и даже сравнил себя с пиццей, задвинутой в глубину печи.

– Что ж, Лукас, – сказала Джилл, не обращая внимания на жалобы Эли, и улыбнулась. – Веди, а я за тобой.

– Подождите здесь, – сказал я и вылез из пикапа. По дороге к входу в городскую библиотеку я раздумывал о том, что она выглядит немного как домик хоббита и немного как что-то из «Гарри Поттера», поскольку построена из камня в стиле «средневековый замок с коньками и фронтонами». На левой стороне здания расположилась башенка, словно вышедшая из легенд о короле Артуре – можно было легко представить внутри нее Мерлина, работающего над заклинаниями.

– Ну, вперед, – сказал я и потянул на себя тяжелую дверь, окованную железом.

Робин Уизерс встретила меня самым крепким объятием, которое мне довелось испытать за всю свою жизнь. Она обхватила мою спину и сказала:

– Как я рада тебя видеть, Лукас. Ты и представить себе не можешь, как мы все по тебе скучали.

Мне было приятно это слушать, но в то же время нельзя было отвлекаться от главной цели, стоявшей передо мной этим вечером, – которая не включала в себя собирание коллекции объятий и комплиментов от Выживших.

Так что, выделив ей приличествующее ситуации время, в течение которого ее большая сережка успела оставить отпечаток на моей щеке, я осторожно высвободился и сказал:

– Вы мне верите?

– Разумеется, – ответила Робин. – Тебе я готова доверить свою жизнь.

Мне стало немного не по себе, хотя я и не совсем понял, что было этому причиной.

– Прошу внимания! – крикнул я на всю библиотеку. – Прошу вашего общего внимания!

Все повернулись ко мне.

– Сегодня я провожу здесь очень важную встречу. Для нее мне понадобится реквизит, который я намерен спрятать в шкафу в комнате для заседаний. Для меня очень важно, чтобы никто не видел, что именно я спрячу, поэтому я прошу всех присутствующих закрыть глаза, чтобы предоставить мне временную невидимость. Я приношу свои глубокие извинения, но это дело чрезвычайной важности, и кроме того, вашим глазам, наверное, не помешает немного отдохнуть после усердного чтения.

Все, включая Робин, продолжали на меня смотреть.

– Только на минутку! – заверил я их. – Так. Глаза закрыты!

Все обернулись к Робин, которая кивнула и немного помахала рукой в воздухе, как будто погладила что-то перед собой, после чего все закрыли глаза, включая и ее.

– Отлично. Не подглядывать! – сказал я и выбежал за Эли и Джилл, которая и помогла мне быстро провести чудище под простыней через стоянку и внутрь библиотеки.

– Пожалуйста, не открывайте глаза! Это очень важно! – крикнул я в качестве напоминания, и вид крепко зажмуренных век, куда бы я ни глянул, меня немного успокоил.

Водворив Эли в шкаф в комнате для заседаний, я высунулся в общий зал и крикнул:

– Глаза можно открыть! Я благодарю всех за помощь в нашем важном деле!

Потом я закрыл дверь и принялся раскладывать приготовленные конспекты на кафедре.

– Пусть Эли снимет хотя бы маску, иначе он может перегреться и потерять сознание, – сказала Джилл. Мне это показалось разумным, но, когда я открыл дверцу шкафа, выяснилось, что Эли уже сам снял не только маску, но и перчатки с бахилами. Волосы у него были насквозь мокрыми, и пот градом катился с тех участков кожи, которые не были покрыты костюмом.

– Я сейчас зажарюсь, – сказал он, тяжело дыша. Тогда я приподнял шкуру, прикрепленную сзади, и потянул за молнию. Под ней открылась вспотевшая спина, которая тоже приобрела багровый оттенок.