Свет – это мы

– Обдумай мое предложение, Лукас! Оно действительно в течение сорока восьми часов!

По дороге домой я уже точно знал, что мне на решение не нужно и лишней секунды. Я никогда не стану иметь дела с политиком, который может обозвать подростка – не перемолвившись с ним ни единым словом – психопатом. Мой ответ был решительным «нет». Миллиард раз.

Когда я пришел домой, Эли не было ни в палатке, ни внутри дома. На кухонном столе я нашел записку от него, в которой говорилось, что он на весь день ушел к Тони, который согласился научить Эли, как пользоваться цифровой камерой, а также быстро натаскать его в построении кадра, разводке – это, судя по всему, означало «расставлять актеров по местам» – и прочих операторским премудростях. Тони назвал это прошлым вечером «вводный курс кинематографии», что показалось мне забавным. Похоже, что чем дальше, тем больше взрослых были заинтересованы в том, чтобы помочь Эли на дороге в светлое будущее. Не знаю, каким образом нам с Джилл удалось этого добиться, но я тем не менее чувствовал огромное облегчение, потому что это снимало с меня часть ответственности, так как я не был больше за него в ответе в одиночку.

Поскольку прошлой ночью поспать мне не удалось, я чувствовал себя довольно усталым, а потому пошел наверх, в спальню, лег и отключился.

Проснулся я в полной темноте и сразу почувствовал мерную пульсацию воздуха, из чего мне стало ясно, что Дарси вернулась повидать меня и махала крылами, чтобы мне было не так жарко во сне. Мне ничего не было видно, так что я решил зажечь свет, но, когда я повернул выключатель, ничего не произошло. Тогда я позвал Дарси по имени. Она не ответила. Но порывы ветра продолжались. Я пошел к их истоку, в угол комнаты. Там меня что-то схватило и скрутило, выжимая постепенно воздух из легких. Я также ощутил мягкое, щекотное прикосновение перьев по всему телу.

– Дарси? – проговорил я на последних остатках дыхания, но перья сжались еще сильнее, и я потерял сознание, после чего, к своему удивлению, проснулся.

Солнечный свет струился сквозь окна спальни, и я понял, что скоро вечер. Я долго лежал, пытаясь успокоить дыхание, а пылинки плясали в наклонных лучах. Потом я задумался, где могла быть сейчас Дарс. Боязнь разлуки с ней перекрывала любую тревожность, которую я испытывал до сих пор. Эта боязнь тяжело ворочалась у меня во внутренностях, словно я случайно проглотил ворону, которая теперь била крыльями и пыталась выклевать себе путь наружу. Получившаяся рана отравляла все мое существо, пока ее яд не отнял у меня последние силы. Я не мог поднять руку или оторвать голову от подушки. Ни одна мышца в моем теле меня не слушалась, пока наконец ко мне не явилось спасение в виде Эли, который ворвался в дверь этажом ниже, радостно вопя:

– Мистер Гудгейм! У меня для вас столько всего интересного!

Темные чары рассеялись, и я сел в постели и крикнул в ответ:

– Обязательно! Иду!

Потом мы сидели на диване в гостиной, и Эли показывал мне, как они с Тони зарисовали каждую сцену нашего будущего фильма в большом альбоме. Передо мной словно предстал подробный комикс, который разворачивал повествование кадр за кадром. Эли болтал, как пулемет, размахивая руками и время от времени нанося сокрушительные удары подушке, которая поселилась в углу нашего дивана. И чем дальше я его слушал, тем больше мне в голову приходила мысль: «Как можно не любить этого мальчика?»

– Все в порядке? – вдруг спросил он, и тут я понял, что уже некоторое время не реагирую на окружающее, и тогда я улыбнулся и кивнул.

Он улыбнулся мне в ответ и продолжил свое повествование, а потом повторил его от начала до конца, когда Джилл появилась со смены и принесла макароны с курицей и сыром в томатном соусе на ужин. Мы вымыли посуду, потом все втроем некоторое время перекидывались летающей тарелкой во дворе, а потом Эли решил заняться «чил-аутом», а мы с Джилл пошли качаться, сидя рядом в любимом гамаке Дарси, где я и объявил Джилл, что она официально назначена на роль Сары.

– Значит, Сандра тебе отказала? – уточнила она, и тут я объяснил Джилл, что из гуманистических соображений считал себя обязанным по крайней мере предложить Сандре тот целительный эликсир, которым наш фильм являлся, но из соображений художественных был рад, что мэра Мажестика будет играть такая умная, одаренная и прекрасная женщина, как Джилл. Было видно, что моей лучшей подруге это понравилось, потому что она немедленно принялась раскачиваться в гамаке, болтая ногами.

Через полчаса или около того Джилл начала зевать, и я сказал ей, что тоже чувствую себя усталым, после чего удалился к себе в спальню и написал Вам это письмо.