Свет – это мы

В заключение считаю должным уведомить Вас, что возможность Вашего участия в нашем фильме официально и бесповоротно более не существует. Съемки начинаются завтра, и отбирать роль юнгианского психоаналитика у Исайи было бы теперь просто нечестно, поскольку ему уже подобран костюм, он аккуратно посещал все собрания и читки и так далее. Он также часто отводит меня в сторону от прочих Выживших и в каком-нибудь укромном уголке касается своим лбом моего, смотрит мне в глаза и сообщает, что гордится мной.

После чего с размаху хлопает меня по спине и возглашает:

– Благодарение тебе, Господи, за то, что есть такие люди, как Лукас Гудгейм! А-а-аминь!

Меня это всегда смешит, потому что это «аминь» он как бы выпевает, показывая всему миру, что он и в самом деле настолько же счастлив внутри, как это видно снаружи.

Мне очень повезло, что я живу в городе Мажестик, окруженный такими добрыми людьми.

Ваш самый верный анализируемый,

Лукас

15

Дорогой Карл!

Мне хотелось рассказать о первом съемочном дне, наполненном событиями до отказа, но прежде, чем перейти непосредственно к этим забавным подробностям, мне необходимо поделиться с Вами одним своим недавним сном. Надеюсь, Ваш аналитический подход поможет моей Личности обрести равновесие.

К сожалению, вынужден признаться, что после трагедии я перестал обновлять дневник сновидений, который Вы велели мне вести. Забросил я его в основном потому, что предпочитал по ночам проводить время с окрыленной Дарси, а в пробужденном состоянии смотреть сны невозможно. Жена моя, к сожалению, до сих пор числится в рядах пропавших без вести, так что теперь я страдаю бессонницей по причине тревоги о ее местонахождении. Если ангел не хочет, чтобы его нашли, найти его невозможно, так что тут ничего не поделаешь, верно? Я изо всех сил стараюсь проявлять терпение и сохранять спокойствие, в уверенности, что наша с Дарси любовь превозможет любые преграды.

Но вернемся к моему сну, которым подсознание одарило меня в ночь перед началом съемок фильма ужасов, сразу после того, как я закончил предыдущее письмо к Вам.

Во сне я вернулся в третий класс школы. Идет контрольная по математике, и к моему ужасу, ответ в каждой задаче – тринадцать. Я все проверяю и проверяю вычисления, но каждый раз выходит именно тринадцать, что, конечно же, совершенно невероятно. Я начинаю подозревать, что мне дали какой-то особый, индивидуальный вариант, чтобы вывести на чистую воду тех, кто попытается у меня списывать, потому что никто из одноклассников не проявляет признаков озабоченности. Я пытаюсь подглядеть в ответы сидящих рядом. Ни у кого мне не удается увидеть ни единого числа тринадцать, и мне становится ясно, что контрольную я завалю.

– Лукас Гудгейм! – раздается голос учительницы, миссис Фаланы. – Вынь глаза из работы своих товарищей и давай сюда свой листок!

Все остальные ученики немедленно в один голос затягивают: «Фу-у-у-у-у!», как хор в древнегреческом театре, сопровождая меня, с повешенной головой и листком в руке, в путешествии к доске.

Достигнув стола миссис Фаланы, я протягиваю ей листок, исписанный числом тринадцать, а потом поднимаю глаза и вижу перед собой голый скелет. Казалось бы, это должно привести меня там, во сне, в ужас, но ничего подобного. Скелет говорит мне:

– Немедленно отправляйся в кабинет миссис Кейс.

И тут я просыпаюсь.

Вы всегда спрашиваете меня, какие чувства я связываю с каждым сном, поэтому я их перечислю здесь. Я чувствовал глубокий стыд. Я чувствовал себя в полном одиночестве. Возможно, я чувствовал, что получил нечто, чего вовсе не желал.

Чтобы поместить этот сон в контекст, мне следовало бы рассказать, что со мной в самом деле случилось в третьем классе, как я это сейчас помню.

Однажды осенью, в районе Хэллоуина, миссис Фалана отозвала меня в сторону и сказала:

– По пятницам утром ты будешь ходить в класс миссис Кейс, дальше по коридору.

Помню, что я решил тогда, что чем-то провинился, завалил какой-то экзамен, и поэтому должен теперь догонять на дополнительных занятиях.

В первую пятницу после этого события, по дороге в кабинет миссис Кейс, я вспомнил необычный экзамен, который миссис Фалана дала нам за несколько недель до того. Он был не по правописанию, или по арифметике, или по географии, или по чтению. Вместо этого в нем были только странные картинки, расположенные рядами. От нас требовалось выбрать из каждого ряда по три картинки, а потом объяснить, почему мы выбрали именно эти. До того я ни разу не встречался с таким заданием, и всем моим одноклассникам оно тоже показалось странным. Что еще более странно – это что после того, как мы очень подробно обсуждали его на переменах в тот день, этот странный экзамен совершенно исчез из моей памяти, и никто никогда его больше не упоминал.