Свет и тени

В тот вечер, когда Тарапода пел сказание о Куше и Лабе, Оннопурна, подумав, что такое пение может растрогать даже обитателей леса, решила, что смягчилось и сердце ее дочери.

— Тебе нравится эта песня, Чару? — спросила она.

Девочка в ответ только отрицательно покачала головой, дав понять, что пение Тараподы ей не нравится и никогда не понравится.

Заметив, что дочь завидует юноше, Оннопурна старалась не быть ласковой с ним в присутствии. Чару. Вечерами же, когда Чару уже ложилась спать, Оннопурна садилась у дверей каюты, а Мотилал-бабу и Тарапода устраивались на палубе. По просьбе Оннопурны юноша начинал петь. Раскинувшиеся по берегам реки всегда шумливые деревни, окутанные темнотой ночи, внимая песням, будто погружались в безмолвие, а нежное сердце женщины, очарованное пением, благодарно билось.

Неожиданно девочка быстро вскакивала с постели и, всхлипывая, злобно говорила:

— Ма, почему вы так шумите? Я не могу спать!

Девочка не могла примириться с тем, что родители, отослав ее спать, слушают пение Тараподы.

Острый ум, светившийся в глубоких черных глазах девочки, заинтересовал Тараподу. Желая как-нибудь смягчить Чарушоши, он рассказывал ей сказки, пел песни, играл на флейте, но все напрасно.

В полдень, когда Тарапода, купаясь, плавал в реке и своим светлым, гибким и стройным телом напоминал юного водяного бога, девочка не могла скрыть любопытства. Она с нетерпением ждала этого часа, но старалась, чтобы никто не догадался об этом. Маленькая актриса усаживалась и сосредоточенно вязала шарф, лишь время от времени бросая полный презрения взгляд на резвящегося в реке юношу.

IV

Тарапода даже не заметил, как проехали Нондиграм. Лодка медленно шла под парусом; иногда ее тащили на бечеве по речкам и протокам. Дни ее обитателей протекали тихо и незаметно среди красивого, спокойного разнообразия природы. Никто не торопился. Много времени отводилось на еду и купание. Когда спускались сумерки, лодка причаливала к берегу у какой-нибудь большой деревни вблизи леса, где стрекотали цикады и искрились светлячки.

Через десять дней лодка наконец достигла Кантхалии. Для встречи заминдара из его дома прибыли слуги с бамбуковыми палками в руках, паланкином и маленькими лошадками. Стражники стреляли холостыми зарядами, и перепуганные деревенские вороны подняли пронзительный крик.

Торжественная встреча заняла немало времени, и Тарапода, воспользовавшись этим, быстро обежал всю деревню. В течение нескольких часов он подружился со всеми жителями и стал называть кого братом или дядей, а кого сестрой или тетей. У юноши не было никаких привязанностей, и он удивительно легко знакомился со всеми. Не прошло и двух — трех дней, как Тарапода завоевал сердца всех крестьян.

Причина столь легкой победы таилась в том, что Тарапода умел, не насилуя себя, проникаться интересами других. Он не считался ни с какими условностями и очень быстро привыкал к любому положению, к любой работе. С мальчиками он ощущал себя мальчиком, но только чуть более умным; со стариками он держался как юноша или как почти взрослый; с пастухами он был пастухом, оставаясь в то же время брахманом. Каждому он помогал в работе, причем с таким уменьем, будто занимался этой работой давно. Если во время разговора лавочник просил Тараподу заменить его на некоторое время в лавке, он, не выражая никакого неудовольствия, брал пальмовый лист и принимался отгонять мух от сластей. Юноша был искусен в приготовлении многих вкусных лакомств. Тайны ручного ткацкого станка, так же как и работа горшечника, были ему известны.

Пользуясь любовью всей деревни, Тарапода не мог преодолеть неприязни лишь одной маленькой девочки. Возможно, он только потому и задержался на такое долгое время в Кантхалии, что догадывался о сильном желании Чарушоши выжить его в далекие места.

Чару являла собой лучшее доказательство того, как трудно понять сердце женщины.

У нее была подруга Шонамони, овдовевшая, когда ей минуло пять лет. Она болела, и некоторое время после возвращения Чарушоши домой подруги не виделись. Когда наконец она выздоровела, то при первой же встрече девочки чуть не поссорились.

Чару очень подробно рассказала историю появления в их семье новой драгоценности — Тараподы. Она полагала, что любопытство подруги будет чрезвычайно возбуждено. Но когда Чару услыхала, что Шона не только хорошо знает Тараподу, но он ее мать называет тетей, а Шона — его дадой, что он не только развлекает их игрой на флейте и пением, но по просьбе Шоны сделал ей бамбуковую флейту и часто помогал девочке срывать плоды с верхних веток и цветы с колючих кустарников, Чару показалось, что сердце ее наполнилось раскаленным углем.

Чару считала, что Тарапода — собственность ее семьи и жизнь его должна быть окутана тайной, а жителям деревни полагается лишь издали любоваться его красотой, наслаждаться его талантами и благодарить за это семью девочки.