Свет и тени (ЛП)

В этой связи мы должны также упомянуть некоторые случаи злоупотреблений представителями так называемой «исторической» точки зрения, близкой многим нашим современникам. В особенности это касается теории «заимствований», о которой мы уже упоминали по другому поводу. Действительно, мы, например, очень часто встречаем утверждения ряда авторов о том, что евреи не знали ангелологии до вавилонского пленения и попросту заимствовали её у халдеев, в то время как другие авторы придерживаются версии, что любая ангелология в конечном итоге восходит к маздеизму. Вполне понятно, что подобные заявления неявным образом предполагают принадлежность ангелологии к сфере всего лишь «идей» в современном и психологическом смысле слова либо к безосновательным концепциям, в то время как для нас – как и для всех, кто разделяет традиционную точку зрения – напротив, речь идёт о знании определённого порядка реальности. Трудно представить, почему подобное знание должно было быть «заимствовано» одной доктриной у другой, в то время как понять, что данное знание присуще как той, так и иной доктрине, достаточно просто, поскольку обе они являются выражением одной и той же истины. Одно и то же знание может и должно обнаруживаться повсеместно; и когда мы говорим здесь об эквивалентном знании, то имеем в виду знание, общее в своей основе, но представленное и выраженное разными путями для адаптации к специфическому строению той или иной традиционной формы[6]. В этом смысле можно сказать, что ангелология или её эквиваленты – как бы их ни называли – существуют во всех традициях: вряд ли необходимо напоминать, что в индийской традиции «дэвы» являются точным эквивалентом ангелов иудейской, христианской и исламской традиций. Во всех случаях то, что имеется в виду, может быть определено как часть традиционной доктрины, относящаяся к супра-формальным или супра-индивидуальным состояниям проявления – либо чисто теоретически, либо с точки зрения действительной реализации этих состояний[7]. Очевидно, что само по себе это никак не связано с политеизмом любого рода, даже если, как мы сказали, политеизм оказывается лишь результатом недопонимания такого рода вещей. Но когда те, кто верят в существование политеистических традиций, говорят о «заимствованиях», подобно указанным выше, похоже, что они желают представить дело так, как будто бы ангелология представляла собой не что иное, как «поглощение» монотеизма политеизмом! Это всё равно что сказать, что, поскольку идолопоклонничество может возникнуть из-за неправильного понимания некоторых символов, то и сам символизм есть лишь искажение идолопоклонничества: наш случай совершенно схож с этим, и, думаем, данное сравнение более чем достаточно для того, чтобы указать на абсурдность подобной точки зрения.

Чтобы завершить данные заметки, процитируем следующий отрывок из Якова Бёме, терминология и несколько тёмные формулировки которого представляются нам правильным выражением взаимоотношений ангелов и божественных аспектов:

«Творение ангелов имеет начало, но силам, из коих они были сотворены, никогда не было ведомо начало, они присутствовали при рождении вечного начала… Они рождены из ниспосланного в откровении Слова, из вечного, тёмного, пламенного и ослепительного естества, из жажды божественного откровения, и превращены в «тварные» образы»[8], то есть расщеплены на отдельные создания

В другом месте Бёме также говорит: «Каждый ангелический князь есть качество, изошедшее из гласа Бога, и он носит великое имя Бога»[9]. А. К. Кумарасвами, цитируя последнее предложение и сравнивая его с различными текстами о «богах» в греческой и индийской традициях, добавляет, в точном соответствии с тем, что мы сказали выше, следующее: «Вряд ли есть необходимость заявлять о том, что такая множественность богов не является политеизмом, ибо все они подчинены Высшему Божеству, от которого они происходят и с которым, как это часто говорится, они вновь становятся единым целым»[10].

Рене Генон. ДУХОВНАЯ НИЩЕТА

Зависимое существо может быть определено как не являющееся самодостаточным, не содержащее в себе самом цели собственного существования. Из этого следует, что такое существо есть по своей природе ничто, и оно само по себе не владеет ничем, что могло бы его возвысить. Таков случай человеческого существа, пока оно является индивидом, как и всех иных проявленных[11] существ, в каком бы состоянии они ни находились: ибо, как бы велика ни была разница между различными ступенями универсального Бытия, она всегда является ничем по сравнению с Принципом. Эти существа, человеческие или нет, во всём, чем бы они ни были, находятся в состоянии полной зависимости от Принципа, «отдельно от которого нет ничего, абсолютно ничего существующего»[12]; именно это осознание зависимости несколько традиций называют «духовной нищетой».