Свет и тьма

Негодуя внутри, я всё же остался снаружи спокойным. Какие же всё-таки слизни эти Григанские. Сломали жизнь парню и даже не отблагодарили как полагается.

— По поводу обучения — не переживай. Можешь вернуться в школу в понедельник, я договорюсь, — сказал я. — А с Родомира я потребую компенсацию, половина будет твоя. В данной ситуации ты тоже пострадал. Но только суд вряд ли так решит. Но когда Григанский сознаётся, мы привлечём газетчиков и раздуем новость о вине Григанских настолько, насколько это будет только возможно. Твоя честь будет восстановлена.

Какое-то время Быстрицкий сидел и просто таращился на меня, словно бы не верил, что я говорю серьёзно. Затем наконец произнёс:

— Я даже не знаю, что сказать. Ты ведь не должен этого делать. После всего того, что я тебе сделал… Ты ведь мог меня просто уничтожить. Я не понимаю, почему ты это делаешь?

— Просто я чувствую, что так будет правильно, — ответил я.

Глеб неуверенно улыбнулся, я указал ему взглядом на чай, к которому он так ещё и не притронулся.

— Я этого не забуду, — вдруг горячо высказался он. — Можешь просить меня о чём угодно. Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал!

Я не прерывал пылкую речь Глеба, он говорил искренне, а мне, конечно же, было приятно.

— Я никогда не считал тебя уродом. Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Если бы я мог вернуть всё назад…Это всё Борислав, он настраивал меня и Деграуна, а сейчас мне так стыдно за это.

Я сидел, усмехался и слушал, как Быстрицкий всё больше распаляется. Из угрозы и врага в один миг я вдруг стал для него лучшим другом. А друзьями, как говорится, не разбрасываются. Особенно такими благодарными. «Хочешь, чтобы человек был тебе должен, да ещё и сам этого желал — помоги ему решить проблему», — это была одна из любимых фраз Инесс, которую она частенько претворяла в жизнь. Я знал, кем предстоит в будущем стать графу Быстрицкому. Ему суждено стать артефактором, занять своё место в гильдии, и наверняка его помощь не раз мне ещё пригодится.

Мы с Быстрицким проговорили ещё какое-то время, а после он решил, что пора и честь знать. Я вышел его провожать на улицу. Прежде чем попрощаться и уйти, Глеб снова начал мяться, явно желая что-то сказать.

— Говори, — не выдержав вида его внутренних терзаний, велел я.

— Я знаю, что многое прошу, неуверенно начал он. — Но можно ли и мне поприсутствовать на допросе дяди Родомира?

— Конечно, почему нет, — ответил я. — Правда, не знаю, как отреагируют Родомир и согласится ли.

Глеб разочарованно поджал рот и сник:

— Конечно, не согласится. Представляю, как он разозлится, когда увидит, что я пришёл. А мне так хотелось посмотреть ему в глаза…

— Ну, ты можешь присутствовать на суде, а вообще я спрошу у нашего следователя. У нас есть комнаты для допроса с зеркалами-шпионами, возможно, договоримся, чтобы ты поприсутствовал в комнате наблюдения.

— Спасибо, — Глеб пылко пожал мне руку, улыбаясь во весь рот, а затем поспешил к выходу, где его ждал старый серого цвета моноход. Видимо, на нём он приехал. Глеб завёл моноход, ещё раз помахал мне на прощание, и был таков.

Какое-то время я, задумавшись, попросту таращился на дорогу, ведущую из поместья, как вдруг, мне показалось, что вдали мелькнула тёмная тень и скрылась в лесу. Такая скорость присуща лишь вурдам, но это не мог быть Кассей, потому что в этот миг он стоял как раз у ворот и не двигался.

И в этом смазанном силуэте на доли секунды, кажется, я даже смог различить силуэт — хорошо слаженная стройная фигурка. И сама фигурка и мне показалась знакомой, до боли знакомой. Но это было попросту невозможно. Инесс мертва.

«Ты это видел?» — мысленно обратился я к Кассею.

«О чём ты, Ярослав?» — спокойно поинтересовался он, будто бы не слышал моих мыслей.

«Ты прекрасно знаешь, о чём я. Кто это был? Это была Инесс?»

Кассей через весь приусадебный участок смотрел на меня, не мигая и не отводя взгляд.

«Нет. Здесь никого не было. Я бы такое не пропустил», — холодно отчеканил он.

Какое-то время я стоял в замешательстве и смотрел туда, где видел фигуру. Могло ли мне это показаться? Я был уверен, что нет. Если в меня только опять не вселился слуга чернобога и не обманывал галлюцинациями.

Значит, Кассей мне попросту лгал. Вот только зачем?

Но мысль о том, что это была Инесс, я всё же оставил. Это не могла быть она, скорее мне просто хотелось, чтобы это была она. В глубине души я скучал по этой бесовке. И, скорее всего, Кассей просто завёл себе подружку-вурду и почему-то решил меня в это не посвящать. Хотя я и не был уверен, что Кассею нужны подружки. В отличие от других сверх эмоциональных представителей своей расы, он напротив — холодный и скупой на эмоции. Но может физическое влечение ему всё же не чуждо.

Рассуждая о Кассее и нисколько даже не стесняясь того, что он наверняка всё слышит, я и не заметил, как ко мне подошёл Аркадий. И даже не подошёл, а подбежал, и возбуждённо пританцовывая на месте, уставился на меня, явно желая что-то сказать.

— Что случилось? — спросил я.

— Там, в воронятне! — Аркадий схватил меня за руку и потащил в поместье. — Идём, короче!