Свет Илай

А там пытались перейти Саяж ещё несколько телег. Первая уже выезжала из воды на берег, А вот вторая была ещё в воде. Возничий вел лошадь под уздцы, но та, испуганная ревущей водой, не слушалась, пыталась встать на дыбы. На телеге сидели две женщины и дети. Вот одна из них соскочила, ухватилась за телегу и стала толкать ее к нашему берегу. В середине вода дошла возничему по пояс. Яр с Эдрином, наконец-то справившимся со своими штанами, бросились на помощь. А тем временем, одна за другой, почти вплотную, из лесочка выскочили еще две телеги. Именно выскочили, а не выехали. Одной из них правил юноша. Лошадь неслась, не разбирая дороги. Она на полном скаку влетела в воду, и поволокла телегу дальше за собой, остановившись посреди потока. Но тут юноша не растерялся, соскочил в ледяную воду, и почти вплавь, вода была ему по грудь, потащил лошадь к берегу. Подбежавший Эдрин, стал помогать ему. Тем временем, в воду въехала последняя телега. Но этот возничий знал свое дело. Сразу же соскочив в воду, он ухватил лошадь за удила своей твёрдой рукой, и повел её через реку. И лошадь, чувствуя эту твёрдость руки, и уверенность своего хозяина, быстро шла за ним на противоположный берег. Они едва успели. Ещё пара минут, и телега бы поплыла, и тогда её никакими усилиями не удалось бы вытащить на берег, смыло бы вместе с лошадью.

А я уже не узнавала то тСаяж, через который мы перебирались меньше получаса назад. Вода в реке поднялась уже метра на полтора и стремительно продолжала подниматься, заполняя каньон.

Едва последняя телега поднялась на высокий берег, из леса выскочили всадники. Их было десять или двенадцать. Да, двенадцать. Но, как ни нахлёстывали они своих скакунов, они опоздали. Осадив, роняющих пену жеребцов у самой воды, всадники столпились на противоположном берегу.

— Именем королевы, вернитесь! — заорал один из них истошным голосом.

— Кто это? — едва услышав крики, спросил Яр.

— Сынок местного бургомистра, забери Велис его душу, — отозвался юноша, чья телега предпоследней перебралась через Саяж, и презрительно сплюнул.

— Зачем ему душа этого поддонка? — удивлённо спросила красивая девушка в мокром платье, сидевшая прямо на земле, упираясь спиной в колесо телеги.

— Тятя, они ведь не сунуться в воду, — встревожено спросила она у сидевшего на той же телеге мужика. Мужик, видимо, никак не мог справиться с подскочившим адреналином. Я видела, как тряслись его руки.

— Не сунуться, милая, трусы они, — едва переводя дух, все-таки ответил он.

Вдруг в ушах у меня загудело. Я тряхнула головой, но гул продолжался. Он нарастал. Народ вокруг тоже закрутил головами. Значит, это не только у меня в ушах шумит.

— Смотрите, Саяж, — закричал один из мальчишек, что сидел на первой телеге. Все повернули головы. Зрелище было грозное и величественное. Вода стремительно прибывала, а из-за поворота по реке накатывал пенный вал, высотой не меньше пяти метров. Гул превратился в оглушающий рёв.

— Коней держи, коней — заорал Эдрин, ухватив за узду ближайшего коня.

— А как же Зарема, — подумала я, кинулась к ней, но Зарема шума волн не испугалась, а даже наоборот, она словно собралась, сжалась в пружину. И мне стало понятно — это не просто тягловый дракончик, это воин. Воин опасный и страшный. С опаской я подошла к Зареме, а та как-то незаметно, бочком, бочком отодвинула меня от берега и закрыла своим телом, от невидимой опасности.

Глядя на разбушевавшуюся стихию, мне стало ясно, почему Яр велел быстрее освободить дорогу, и свернуть на тропу, бегущую вдоль отвесно обрывающегося в Саяж каньона.

А тем временем, на противоположно берегу разыгралась целая трагедия. Всадники не обратили внимания на гул и не отвели коней от края воды. Мало того, они даже завели их почти по брюхо в воду, но дальше кони не пошли. Сынок бургомистра, а это был молодой человек на черном, как смоль, коне, с подрезанной белой гривой, в воду коня не завел, но спутников своих, переправиться на другой берег и привести к нему беглецов, понукал. И тут накатил вал. Ревущая вода, словно языком, слизнула двух самых ретивых, а еще троих бросила о стену каньона, мешая в кашу и людей и лошадей. Но, за грохотом воды, их криков не было слышно.

Оставшиеся, даже не пытаясь спасти, или хотя бы выяснить участь унесенных, столпились вокруг лидера.

— Что там у вас с бургомистром случилось, что вы, жизнями рискуя, бежали от него?

Яр спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, рассудив, что отвечать, все равно, будет старший. Так и вышло.

— Мы с хутора, что под Славлем. Я — Астор, сын Рамиля. И с бургомистром никаких делов у нас нет. А вот сынок его, Калеб, решил дочку мою, Карину, в жены взять, — и он указал на ту самую красивую девушку, что помогала выталкивать из воды телегу.

— А чем тебе жених не показался? Всё-таки сын бургомистра, — спросил у Карины Эдрин, в свойственной ему полушутливой манере.

Но та не успела ответить, как к ней подошел юноша, что правил предпоследней повозкой.

— А тем, что Карина моя жена, и брак наш засвидетельствован Велисом.