Свет мира

В то время как единственным реальным результатом, достигнутым в отношениях между людьми и рыбой, явилась смена скальдов в Свидинсвике, жители дальних стран продолжали придерживаться собственных взглядов на свидинсвикские рыбные отмели и поступали в соответствии со своими взглядами. Они признавали эти отмели лучшими во всем мире, ни больше, ни меньше — без каких-либо исключений. Может, они и ошибались. Но как бы там ни было, иностранные рыболовные суда зачастили на эти отмели и вычерпывали оттуда миллион за миллионом, а рыба тем временем по-прежнему заманивала жителей Свидинсвика на дно океана или, что еще хуже, в долговое болото, глубины которого пока что никому не удалось измерить. И тогда как траулеры, принадлежавшие представителю Свидинсвика или его доверенному лицу, тонули, продавались или же закладывались в счет погашения миллионных долгов в Банке, не проходило и дня, чтобы иностранные рыболовные суда не ушли с отмелей, принадлежавших этим нищим жителям Свидинсвика, нагруженные сокровищами для иностранных миллионеров.

В Свидинсвике начал раздаваться тихий ропот, ибо люди заподозрили, что владелец баз Юэль вовсе не так богат, как они предполагали, когда выбирали его в альтинг. Кроме того, до Свидинсвика дошли слухи, что акционерное общество «Гримур Лодинкинни», возможно, скоро обанкротится. Именно тогда директор Пьетур Паульссон впервые высказал мысль, что жителям Свидинсвика следует построить себе новую церковь в память о том, что Гвюдмундур Добрый сломал ногу во время кораблекрушения где-то поблизости от их мест ровно 700 лет тому назад; кроме того, директор предложил, чтобы Свидинсвик приобрел или арендовал самолет, и заявил, что намерен организовать товарищество по осуществлению этих идей. Однако некоторые из тех, кто был уже по горло сыт идеями директора Пьетура Паульссона, набрались храбрости и отправились в столицу, чтобы поговорить с самим Юэлем. Они прямо заявили Юэлю, что, если он не располагает достаточным капиталом, они в следующий раз не выберут его в альтинг. Юэль тут же вынул чековую книжку и спросил: «Сколько?» На это они ответили, что хотели бы ловить рыбу. Так было положено начало векселям, которые Юэль выдал нескольким жителям Свидинсвика, чтобы они могли позволить себе роскошь потерять эти деньги на ловле рыбы. Народ снова был доволен своим представителем, еще на один год. Но не успел Юэль оплатить векселя, как свидинсвикцы опять забеспокоились. Ко всему прочему оказалось, что два траулера, принадлежавшие акционерному обществу «Гримур Лодинкинни» и до сих пор еще не утонувшие, не единожды, как утверждали очевидцы, были замечены в компании иностранных судов-браконьеров в прибрежных водах Свидинсвика.

Так обстояли дела с рыболовными проблемами в Свидинсвике вскоре после того, как было написано любовное стихотворение для Йенса Фарерца, когда скальд Оулавюр Каурасон прекрасным апрельским утром медленно брел к сушильням, приняв приглашение самого директора и уступив настойчивым мольбам своей невесты принять участие в повседневном труде. Его путь лежал мимо дома приходского старосты. В это тихое утро у калитки стояли четыре человека и разговаривали со старостой, скальд приподнял шапку и сказал им: «Добрый день». Когда он проходил мимо, ему показалось, что они как-то подозрительно смотрят на него, он даже испугался, что чем-то не угодил им.

Скальд был уже довольно далеко, но тут один из стоявших окликнул его и сказал, что им надо с ним поговорить. Скальд повернулся, подошел к калитке, снова снял шапку и поздоровался. Все они показались скальду немного странными. Староста стоял, набычившись, в бровях у него застряли опилки, он грыз шепку, лицо и руки его были испачканы смолой. Двое из стоявших были владельцами ботов, двое работали на переноске правительственных камней.

Один из переносчиков камней сказал:

— Ты получил работу на разделке рыбы. А вот я не получил этой работы.

— Угу, — заметил скальд.

— С чего это вдруг Пьетур Три Лошади дал тебе работу на рыбе? — спросил второй переносчик.

— Не знаю, — ответил скальд.

— А я знаю, — сказал владелец бота. — Пьетур Три Лошади дает поэтам жрать, когда ему надо подкупить их, чтобы заставить их говорить или молчать.

Тут вмешался староста.

— Уж конечно, не без причины тебе дали работу в сушильне за полную плату, когда люди, на шее у которых большие семьи, вовсе не имеют работы, а тем, кто работает на правительство, снизили заработную плату.

— Директор Пьетур Паульссон всегда хорошо ко мне относился, — сказал скальд.

— Еще бы, ты ему ж… лижешь.

— Скажи мне, Лауви, — спросил староста, — почему ты заставил приход оплатить твои долги в лавке перед Рождеством, если у тебя такие хорошие отношения с Пьетуром Три Лошади? Почему Пьетур сам не погасит твои долги в лавке, а прибегает к моей помощи?