Свет мира

В это время скальд Оулавюр Каурасон прозябал в великой нужде и малой известности, поскольку директор Пьетур Паульссон уже давно заподозрил, что скальд настроен против Души, единственной ценности, которую горемычные жители Свидинсвика могли считать своей собственностью, после того как Товарищество по Экономическому Возрождению Общества постигла неудача. Кроме того, директор Пьетур Паульссон провозгласил скальда Реймара «великим скальдом» на очередное полугодие и заявил, что этот человек, судя по его творчеству, — сторонник Души. По сему случаю директор предоставил скальду Реймару официальный пост почтальона. Но однажды Яртрудур Йоунсдоухтир, рыдая, явилась к Пьетуру Паульссону и начала умолять его сжалиться над ее женихом. Директор объяснил женщине, что этот писака не оказывает никакой поддержки культурным начинаниям и скорее даже примыкает к тем, кто выступает против Души, но при этом он дал понять, что в свидинсвикском хозяйстве ожидаются большие перемены и потому не исключено, что он предоставит этому горе-стихоплету возможность стать человеком и выдающимся скальдом. Директор объяснил, что он принял решение заказать за свой счет торжественную обедню в память двенадцати рыбаков, погибших на юге вместе с траулером, он решил, что для этого торжества должно быть написано по отдельному поминальному стихотворению в честь каждого из утонувших, а также одна общая короткая, но прочувствованная эпитафия. И, наконец, директор спросил у женщины, какой из этих заказов в случае надобности она выбрала бы для своего жениха — двенадцать поминальных стихотворений или одну эпитафию? Невеста скальда прикинула в уме, что двенадцать стихотворений дадут по меньшей мере двенадцать крон, а одна эпитафия — только одну крону, и поспешила выбрать двенадцать стихотворений. И Оулавюр Каурасон с жаром принялся сочинять двенадцать поминальных стихотворений. Он отнесся к своей задаче с большой ответственностью, беседовал с оставшимися в живых матерями, женами и сестрами, стремясь узнать о каждом рыбаке как можно больше хорошего, он добился, чтобы в каждом стихотворении звучало свое особое печальное настроение, и постарался вложить в эти стихи все вдохновение, на какое только был способен. В результате его стихи были признаны самыми лучшими поминальными стихами, которые когда-либо были сочинены в Свидинсвике.

Здесь следует сказать, что, когда распределялись эти заказы, главный скальд Реймар находился в отъезде по служебным делам; вернувшись, он узнал, что Оулавюр Каурасон сочинил для директора двенадцать поминальных стихотворений и что ему, Реймару, осталось сочинить только одну общую эпитафию. Скальд Реймар не сказал на это ни слова, он быстро написал эпитафию и вручил ее директору, заявив, что не намерен требовать за нее никакого вознаграждения. В результате двенадцать обстоятельных поминальных стихотворений Оулавюра Каурасона была забыты, несмотря на то что они отличались совершенством формы, вдохновением и что каждое из них выражало особое и неповторимое горе. Вернее сказать, эти стихи никогда не передавались из уст в уста. Никто не нашел в них истинного утешения, хотя Пьетур Паульссон и оценил их по две кроны за штуку. Зато одна-единственная бесплатная эпитафия скальда Реймара распространилась по всему фьорду, словно огонь по соломе, ее распевали к месту и не к месту молодые и старые, пока она не превратилась, наконец, в колыбельную песню. Эпитафия звучала так:

Парни были не из робких,
Избиратели что надо,
Как ушли они за рыбой
В ржавом и худом корыте,
Так уж больше не вернулись.
Нет на лицах жен улыбок,
Нет надежды, нет покоя.
А парней отважных рыба
Увлекла на дно морское.

После этого директор Пьетур Паульссон заявил, что скальд Реймар — грязный стихоплет, что он неразборчив в словах и развращен в мыслях, что, он отравляет молодые души, а также наносит вред исландскому языку и репутации Свидинсвика. Директор заявил, что, как демократ, христианин и социалист, он не потерпит, чтобы над людьми издевались после того, как они утонули, и главному скальду Реймару тотчас было отказано от места почтальона. Вскоре ему было отказано и в жилище, так что среди зимы он оказался выброшенным на улицу вместе с женой и детьми. В то же самое время директор Пьетур Паульссон заявил во всеуслышание, что Оулавюр Каурасон обладает редким поэтическим дарованием и со временем может стать великим скальдом; он выделил для него лачугу, которую велел перенести повыше на холм, чтобы скальду не пришлось жить в непосредственной близости к остальным людям, и, наконец, сам выбрал для дома скальда возвышенное название.