Свет на вулкане

И, не зная еще, что она сейчас сделает, Мая вдруг, неожиданно для самой себя, закружилась под музыку в танце, приблизилась к молчаливой толпе работниц.

Она смотрела в изумленные лица и счастливо улыбалась, потому что это ведь были такие же люди, как она, — ее сестры, тетки, подруги, пусть еще незнакомые.

— А что, танцплощадка у вас есть? — спросила Мая у самой молодой женщины, не переставая танцевать.

Ответ потонул в оглушительном хохоте женщин и рыбаков. Хохотали даже на «Кулу». Один Лева Ильченко, стоящий у самого борта в пилотке, мучительно вслушивался в гогот: он не расслышал, что именно спросила Мая.

И вдруг хохот смолк.

Сквозь расступившуюся толпу женщин въехал на мотоцикле с коляской на пирс и остановился непосредственно перед всей группой приехавших человек лет шестидесяти. На нем была кепка, плащ. Брюки заправлены в сапоги.

— Чего вы ржете?! — с возмущением крикнул он и, недовольно поморщившись, махнул в сторону сейнеров.

Музыка тотчас оборвалась.

— Студентки они, не понимают еще, куда приехали и зачем, — твердо произнес он и оглядел толпу притихших девушек. — Моя фамилия Ковынев… Товарищи студентки, скажу вам откровенно: меня уговорили пойти на риск и взять вас в качестве рабочей силы, вместо того чтоб вербовать по всей России сезонниц. Придется не надеяться на распрекрасную жизнь, танцы и прочее… Здесь у нас еще трудные условия, товарищи. Это вам не материк. Здесь остров. Сухой закон. Путина.

Звонкий крик огненно-рыжего петуха, невесть откуда явившегося на пирс, на секунду прервал Ковынева.

— Придется приналечь, товарищи студентки! За три-четыре месяца путины мы должны добыть рыбу и дать Родине миллионы банок консервов. Вы приехали сюда добровольно — спасибо, что откликнулись. Но кто думает бездельничать, кто приехал сюда лишь провести каникулы и тому подобное, — пусть пеняет сам на себя! Будете хорошо работать — будете хорошо зарабатывать. Больше здесь делать нечего. Правильно я говорю? — неожиданно обратился он к тощей, накрашенной гражданке. — Вот ты, сколько ты зарабатываешь в месяц?

— Новыми четыреста выходит, — недовольно ответила она.

— Слыхали? — крикнул он студенткам. — Четыреста!

Он глянул на притихшую Маю:

— А ты вот какую стипендию получаешь?

— Буду двадцать пять.

— То-то же! — торжествующе хохотнул он, садясь в седло мотоцикла. — А теперь вас отвезут к общежитию.

— Что, это у вас так принято — со всеми на «ты» разговаривать? — запоздало удивилась Мая.

Женщины с возмущением уставились на нее.

…«Кулу» отходил. Матросы и солдаты тесно стояли на корме, с сочувствием глядя на оставшихся девушек.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Удушливый, жирный запах сопровождал грузовики со студентками на всем пути. Дорога от причала к общежитию шла вдоль захламленного берега бухты. Девушек везли мимо приземистых деревянных складов, возле которых валялись разбитые бочки и ящики, мимо лежащих на боку поломанных лодок.

Вот грузовики проехали мост через ручей и свернули налево, к подножию зеленой сопки. Возле серого амбара машины остановились. Это был склад. Здесь каждому надлежало получить под расписку матрац, простыни, подушку и одеяло.

Общежитие, оказывается, находилось где-то наверху сопки, в бараках. Туда вела крутая, грязная от прошедших дождей дорога. Подняться по ней грузовики не могли. Пожитки студенток были свалены в огромную кучу у дверей склада, машины уехали обратно.

— Давайте в очередь разбирайтесь! — высунулась из прорезанного в двери окошечка комендантша.

Стали в длиннейшую очередь. Мая оказалась где-то посередине. Ирина постояла рядом, потом пошла искать свой роскошный чемодан, перетянутый широким ремнем с металлическими бляшками, с привязанным к нему круглым футляром с чертежами.

Очередь почти не двигалась.

Откинув на плечи капюшон курточки, Мая молча стояла и думала, что тот солдат на пароходе прав — в конце концов, все это должно быть интересно. Что даже если она будет зарабатывать вполовину меньше, чем та тощая женщина, то все равно будут гигантские деньги: в месяц двести рублей. А приехали они на целых три месяца. Это означает уже совсем сумасшедшие деньги — шестьсот рублей. Ну, проесть придется сколько? В день самое большее рубль пятьдесят. Сорок пять рублей в месяц. За все время рублей сто пятьдесят. На питании экономить нельзя… Все равно останется четыреста пятьдесят. Сто пятьдесят она пошлет бабке с Ленькой. Остальные триста надо будет распределить на три года, добавлять к стипендии… Просто необходимо кончить институт не за пять лет, а за три года. Все учебники первого курса с собой. Повезло — здесь много девочек-второкурсниц. Помогут. Ирина поможет. Надо только заниматься. С первого же дня. Составить план…

Издалека было видно, как неуклюжие фигурки студенток, шатаясь под тяжестью матрацев и подушек, порознь поднимаются по грязной отвесной дороге. Вот одна из фигурок со свернутым матрацем на голове и подушкой под мышкой заскользила назад и свалилась. Матрац покатился, разворачиваясь. Оттуда выпали простыни.

— Девочки, разве вы не видите, что делается?! — возмутилась Мая.

— Видим! Завезли нас неизвестно куда!