Свет над океаном

Для этого только и стоит ещё цепляться за жизнь, стоит бороться с волнами, стоит напрягать зрение, высматривая на горизонте какой-нибудь корабль, яхту, лодку, людей. И он, Киви, сделает всё от него зависящее, чтобы довести до конца начатое дело!

Неожиданно он увидел, как в уходящей ввысь тёмной громаде мелькнуло что-то белое. Когда очередная волна вынесла его на свой гребень, Киви, вглядевшись, понял, что метрах в двадцати перед ним человек.

Добраться до него не составило большого труда. Киви узнал Ли. Но он тут же понял, что силы ему придётся тратить не только на то, чтобы самому держаться на поверхности: спасательный снаряд, которым воспользовался китаец, находился в предельно плачевном состоянии.

— Умеешь плавать?! — крикнул Киви, сильно сомневаясь, что его слова будут услышаны.

Ли, печально улыбнувшись, покачал головой.

Киви нахмурился.

Он прекрасно знал, что борьба за жизнь в таких условиях совершенно бессмысленна. Лишённый движения и управления снаряд — это балласт, толкать который перед собой просто некуда. Может быть, он без особенного сожаления бросил бы этого странного парня, который пренебрегает искусством плавания, но одно обстоятельство неожиданно изменило ход его мыслей: машинально ухватившись одной рукой за снаряд, Киви отметил, что тот не теряет плавучести. Это рождало новые надежды. Теперь он будет иметь возможность хоть немного отдохнуть…

Кажется, впервые в жизни ощутил Киви чувство неловкости. Но тут его осенила новая идея; ему показалось, что она подсказана молчанием китайца и тем впервые изведанным чувством смущения и какой-то ещё неосознанной вины… Почему снаряд испорчен? И насколько испорчен? Нельзя ли что-нибудь предпринять?

Киви в совершенстве знал оснастку рыбачьих шхун, моторную группу. Поверхностный, беглый осмотр снаряда вселил в него самые радужные надежды: он понял, что достаточно срастить тросы, выправить лопасти гребного винта, и крохотное судёнышко снова окажется на ходу.

Но управление там, внутри, в руках этого желтолицего парня… Захочет ли он плестись еле-еле, подвергая себя болтанке в волнах? К тому же ему придётся нести гораздо больший расход горючего, чтобы тащить эту двойную тяжесть… Не нырнёт ли он, почувствовав себя хозяином положения? И как угораздило Киви порвать маску!

Киви мучился сомнениями, а чудовищные волны молотили его уставшее тело. Но мысль работает даже тогда, когда человек готов потерять сознание от боли, от упадка сил. И Киви мысленно старался поставить себя на место этого парня: как бы поступил он сам? Ушёл бы, бросив на смерть выручившего его товарища?

И чувства его и сознание твердили только одно: «Нет. Нет, это совершенно невозможно!»

Всё ещё сомневаясь, финн пытливо посмотрел в глаза Ли. Тот слабо улыбнулся, и эта улыбка, отразившая мысли и чувства человека, в одно мгновение отбросила все сомнения Киви. Сердясь на себя, он дружески подмигнул Ли, потом принялся сращивать оборванные концы троса.

Это было очень трудно. Киви старался не обращать внимания на кровь, заливающую ладони, на нестерпимую боль в пальцах. Он работал, как одержимый, стараясь хоть этим заглушить неприятное чувство.

Наконец тросы были приведены в порядок, и Киви знаками попросил Ли опробовать их. Удивление, чувство глубокой благодарности отразилось на лице Ли. Он кивнул, знаками и мимикой стараясь выразить своё восхищение, но тут же с грустной улыбкой указал на панель управления двигателем…

Стальные лопасти винта долго не поддавались усилиям Киви. Даже его стальные мышцы были бессильны вернуть их в нормальное положение, — ещё никогда в жизни он не мечтал так о точке опоры! Наконец ему удалось найти такое положение, при котором его усилия приобретали максимальный эффект.

Киви не надеялся одним рывком выправить лопасть, он хорошо знал, что такое сталь. И он тянул на себя эту лопасть, с каждой секундой наращивая усилия, включая в это нечеловеческое напряжение всю силу воли, всю жажду жизни и веру в окончательную победу.

И воля победила! Киви почувствовал вдруг, будто металл перестал оказывать сопротивление, и позволил себе слегка ослабить мышцы. Ему показалось, что тело его вдруг сделалось удивительно лёгким, но он понимал — это всего лишь следствие длительного перенапряжения.

Лопасть только немного отогнулась, но уже вполне могла справиться с работой. И тут Киви вспомнил, что проделал только третью часть этого нечеловеческого труда: ведь оставалось ещё две лопасти!

Оказалось, что у него есть силы ещё на одну, а потом — на последнюю лопасть. И только после того, как Ли по знаку Киви включил двигатель, ихтиолог почувствовал себя совершенно разбитым.

Обхватив снаряд руками и ногами, он крикнул, что было силы:

— Довольно! Побереги горючее!

И уронил голову на руки… Теперь все его помыслы были направлены только на то, чтобы дышать. Дышать — это жить.