Свет ночи

— Нет, — говорю я. — Чьи отпечатки на железной трубе исследуют сейчас криминалисты? Ваши?

— Обижаете! Они ваши. Мне же нужны гарантии. Врач, анализы — хорошо, вы ему позвоните, позвоните сегодня, он ждет, он сразу ответит, но я страхуюсь. Дважды, трижды. Запас прочности. Вот ваша гостиница, с вас восемьдесят рублей.

— Что? — Последние его слова потрясают меня даже больше, чем все преды-дущие. — Восемьдесят рублей?

— Ну да! Двадцать процентов диспетчеру. У меня путевой лист. Поездки по городу. Это для вас дорого? У вас нет денег? Я за вас платил в кафе!

Моя голова сейчас лопнет.

— Но в полиции сказали, что поездка за их счет! Они должны были вам заплатить!

— Но ведь не заплатили! И в листе отметку не сделали. А я не могу терять шестьдесят четыре рубля. У меня сменщик. Прекрасный, между прочим, человек. Двое детей. Старшая дочь — подросток-переросток. Жена больна. Он сегодня в ночь. А из-за нашего с вами покойника ночной жизни практически нет, никто никуда не ездит, значит — сменщик будет почти пустой. Я должен ему оставить задел. Он на меня полагается. Мне чувство товарищества, чувство локтя вовсе не чуждо.

— Вот, возьмите тысячу! У меня мельче нет! Вы таксист? Это прикрытие?

— Тысяча! У меня нет сдачи! Вы считаете, что работа таксиста непрестижна? Не все заканчивают университеты!

— Сдачи не надо! Вот вам еще тысяча, для сменщика!

— Антон Романович! Оставьте купеческие замашки! Откуда это в вас? Ваш прадедушка был фармацевтом, дед — врач, отец пошел по той же стезе, а вы зачем-то занялись — признаю, довольно успешно — лженаукой. Были бы гинекологом и горя бы не знали. Помните, что вам говорил старший товарищ вашего отца, когда вы поступили в университет? Помните? Вы его встретили на тогдашней улице Герцена, ныне — Большой Никитской? Врач — это профессия, а психолог — глупость какая-то. Тысячу для сменщика даете! Это же надо!

Я кидаю деньги на переднее сиденье, выскакиваю из машины, захлопываю дверцу и делаю пару шагов к крыльцу гостиницы.

— Антон Романович! — слышу я за спиной голос ангела, обернувшись вижу его бледную физиономию и с красными прожилками синяк. — Я могу вас подождать. Отвезу потом в администрацию. Сейчас свяжусь с диспетчером, скажу, что я с вами до конца дня. Антон Романович!…

— Вы… Вам нельзя верить! Вы подстроили с трубой, вы…

— Антон, дорогой мой человек! Трубу вы взяли сами. Кто вас заставлял? Отдохните, успокойтесь. Все будет хорошо.

Я поднимаюсь по ступеням крыльца, вхожу в холл гостиницы, поднимаюсь на свой этаж, открываю дверь номера, валюсь на гостиничную прибранную и заправленную кровать. Бессмертие! Окровавленные простыни убрали. Люди, мнящие себя бессмертными! Как убрали и использованную прокладку, а упаковку со свежими положили на испорченный столик. Зло по ту сторону добра и зла! Рядом с упаковкой лежит принесенная из сна, тускло поблескивающая коробочка. Восемьдесят рублей!..

14.

…На мой звонок отвечает Раечка, говорит тихо, торжественно, с придыханием:

— Здравствуйте! У нас визит высших должностных лиц. Алексей Алексеевич дает пояснения у карты, у себя в кабинете. Просил, если позвоните вы, передать… Они выходят!

Слышно, как Раечка кладет трубку на стол, как говорит: «Алексей Алексеевич! Это Антон Романович Шаффей! Вы просили вас немедленно соединить…» Голос нашего начальника строг и проникнут ответственностью:

— Да, Антон Романович, слушаю!

— Привет, — говорю я, стараясь придать голосу нотки усталости, и сразу начинаю ябедничать: — Тамковская строит из себя невесть что. Извекович еще туда-сюда, но…

— Понимаю, Антон Романович, понимаю. Да, я получил ваш отчет. Очень хорошая работа, очень.

— Я отчета не посылал. Это Тамковская прислала кляузу. Слушай, тут странная ситуация, я в некотором затруднении…

— Согласен, Антон Романович. Меня уполномочили передать вам, что губернатор, совет министров и лично премьер-министр оценивают работу вашей группы и вашу лично очень высоко.

Слышно, как кто-то что-то говорит, наш начальник выслушивает говорящего и произносит в трубку:

— Антон Романович, председатель правительства передает вам благодарность и желает дальнейших успехов. До связи!

Я обессилено опускаю руку с зажатой в ней трубкой. Председатель правительства? Или — ангел, в другой ипостаси, появившийся в приемной в окружении ведьм, вурдалаков и василисков, в глазах Раечки и нашего начальника сошедших за помощников, охрану и секретарей? Может, наш начальник тоже должен выполнить какое-то поручение, остановить кого-то еще, другого Лебеженинова?

Мне хочется выпить. Чего-нибудь продирающего до кишок. Я набираю на гостиничном телефоне номер администратора и после первого же гудка слышу нежный голосок:

— Да, Антон Романович! Что желаете? Меня зовут Татьяной.

В этом мире, по эту сторону добра и зла, администратор говорит с такой интонацией, что пожелай я сейчас выпить ее саму, она попросит пару минут — охладиться и взболтаться.

— Скажите, Таня, я могу попросить принести немного коньяка? Граммов сто пятьдесят и бутербродик. Я немного устал, мне надо…

— Уже несут, Антон Романович, уже несут!..