Свет под землёй

Все это время Крот сидел с отсутствующим видом, словно происходящее вокруг его не интересовало. Он что-то напряженно обдумывал. Наконец, какая-то мысль пришла в его шерстяную голову, он осклабился, довольный, и позвал:

- Крыс!

- Я, - словно из-под земли вырос Крыс, стряхивая пыль с ушей.

- Ты пойдешь наверх и убьешь Слона. Иглой. Это Слон всех тащит на воскресник. А без Слона там каждый сам по себе. Без Слона они с нами не сладят.

Крыс затрясся:

- Вы что, серьезно? Что я вам плохого сделал? Он же меня размажет!

- Не размажет, Крыс! Я все обдумал.

Крот достал пузырек с темной жидкостью:

- Здесь яд. Достаточно, чтобы убить сотню Слонов. Обмакнешь иглу перед тем, как уколоть. Понял? Еще ни один Крыс не побеждал Слона. О тебе будут рассказывать легенды. О тебе песни будут петь, Крыс! «Дивный Крыс, славный Крыс, храбрый Крыс Слона загрыз!» Что-нибудь такое.

- Песни ни к чему, - сказал Крыс. - На что мне огласка? Может, что-нибудь дадите?

- Все дам!

- Все - это ничего, - умильно завилял хвостом Крыс. - Мне лучше что-нибудь…

- Проси, дорогой.

Крыс замялся. Если бы он умел краснеть, то покраснел бы. Но у него это не получилось, и вместо застенчивого румянца шерсть на морде встала дыбом.

- Халат, - промолвил он, - халат дадите? Я тоже хочу в белом халате…

Крот захохотал:

- Тебе? Белый? Я же тебя на помойке нашел… Ладно, будет тебе халат.

- И чтоб про… помойку не вспоминать, - робко выставил еще одно требование Крыс.

- Годится.

- И чтоб… при хомах меня не бить. В одиночку - разве я против? А при хомах… авторитет падает, - прошептал Крыс.

- Хорошо, - великодушно согласился Крот, - буду бить в одиночку. Ступай, дорогой. И про сыщика этого не забудь, который моего поводыря разыскивает. Еще нападет на след…

- Два убийства! - ужаснулся Крыс.

- Иди, иди. Ты им уже счет потерял.

Крот сунул Крысу пузырек. Крыс рявкнул:

- Пусть провалятся!

И стремглав умчался в темный тоннель.

Захарка с криком кинулся за ним, но железная лапа Крота рванула поводок, и Захар упал на землю.

Фигура с пыльными глазами

Сыщик понуро сидел на лавочке, сокрушенный своей неудачей. Что делать теперь, он не знал.

Достал письмо и в который раз начал изучать его через лупу.

- Слышь, друг, - раздался откуда-то сверху голос, - ты, что ли. Сыщик?

Шарик поднял глаза и увидел Воробья, сидевшего на пожарной лестнице.

- Ну, я сыщик.

- Это я написал, понял?

- Ты?

- Я, а че?

- Значит, ты - «неизвестный доброжелатель»?

- Не. Доброжелатель не я. А написал я. Понял?

- Не понял.

- Тупой, да? Козел попросил, я написал. Он неграмотный.

- Зачем ты написал?

Воробей, шурша крыльями, перелетел на лавочку и сел рядом с Шариком.

- Ты что, тоже неграмотный? Для хохмы, понял? Мне Козел грит: «Слышь, Николай!» Николай - это я, понял? «Слышь, - грит, - Николай, давай Муркиной письмо подбросим. Ты посмеешься, а я мыло заработаю». Ну, я согласился. Я страсть люблю посмеяться.

- Посмеялся?

- Не, - Колька вздохнул. - Не смешно получилось. И вообще. Понял?

- Что «вообще»?

- То. Я в такие игрушки не играюсь. Ну, дразнил я Захарку. Это ж не со зла. Посмеяться люблю, и все. А Тимофей решил на чужой беде нажиться. Пескулянт чертов.

- Спекулянт, - поправил Шарик.

- Да… - отмахнулся Колька.

Только скорей всего он не спекулянт, а похититель, - внушительно сказал сыщик.

- Иди ты! - испугался Воробей.

- Точно тебе говорю.

- Ну, друг, ты даешь! Как он меня на понял-понял взял, ты понял? Ну, я ему устрою красивую жизнь!

- Ничего не предпринимай без моего ведома. Ты мне уже задал работы с этим письмом.

- Ясненько, - согласился Воробей.

- Слушай, ты не знаешь, зачем Козлу мыло?

- Да он его собирает. У него вся квартира мылом забита. А сам не умывается. Смехота!

- А почему он тебе сказал клюквенным соком писать?

Воробей виновато потупился:

- Это я придумал. Для смеха. И череп придумал.

- Сейчас бы вот как треснул тебе, - в сердцах сказал Шарик. - Нашел, чем пугать бедную маму! Умишко у тебя, прямо сказать, воробьиный.

- Могет быть, - хихикнув, согласился Колька и вспорхнул.

Сделав круг над Шариком, он подмигнул черным смышленым глазом и крикнул:

- Артиста вы здорово уработали! Никогда так не смеялся!

- А ты видел?

- Всю сцену, от начала до конца. Покедова, умник! Понял?

И Колька полетел в свою квартиру под крышей.

«Ночью на свалке засада на Козла!» - решил Шарик.

Шарик совсем уже было решил отправиться к маме Муркиной, чтобы рассказать ей о последних событиях, как вдруг внимание его привлекла странная фигура, опустившаяся на лавочку. Это было довольно страшное существо женского пола в сатиновом платочке и с единственным зубом, торчавшим изо рта.

- Ох-о-о-хонюшки, - сказало существо тонким старушечьим голоском, - уморился… лась!

Оно достало из базарной кошелки грязную тряпку, большущую иглу и начало вышивать толстой черной ниткой.

Через некоторое время существо покосилось на Шарика и, явно желая завести разговор, сладко пропело:

- Отдыхаем?

Шарик неопределенно пожал плечами. Что-то подозрительное было в этой неопрятной фигуре. Глаза у нее были какие-то пыльные, и от нее тянуло погребом.

Шарик отодвинулся.