Свет призрачной звезды.

У начала трещины лежал на спине, прикрывая зияющую на груди рану мятым куском синей коры искомый объект — седой старик с длинной бородкой и спутанными волнистыми волосами. Ремни, натянутые поверх его рваной потрепанной одежды, соединялись грубыми толстыми узлами, тело и руки исполосовали глубокими царапинами колючки лахлетии. Эйнар присел около старика, размотал ремни, стягивающие тонкие жилистые руки. Ритуальных символов не увидел.

“Не мудрец”, — разочарование, постигшее Эйнара, усилило его злобу. Он встал, схватил старика за шею и приподнял, приблизив скорченное от боли лицо к своему оскалу. Объект надежно заблокировал сознание, но Эйнар представлял, насколько трудно ему удерживать защиту памяти. Яд чдепем, раствор которого вслед за лучом лазера прожег грудь старика, успел распространиться в крови. Старик умирал, но боролся из последних сил за сохранность тайны. Его импульсы были равномерными, всплески эмоций не пробивались сквозь них.

— Где парень, раненный в руку, и все остальные?! — выкрикнул Эйнар, встряхивая закатывающего глаза старика, чтобы тот не потерял сознание. — Куда ведет пещера мудрецов?

Нелианец не рассчитывал получить ответ, но смутно надеялся, что сквозь блокировку просочится визуальный образ из памяти пойманной жертвы.

Скрытые морщинистыми складками кожи темные глаза старика, почти остекленевшие, ожили и прояснились. Велянин поднял их и посмотрел на светящиеся из затянувшего мир тумана сине-зеленые огни. Туман рассеялся. Высоко над головой захватчика раскинулось безоблачным куполом голубое небо.

Потрескавшиеся фиолетовые губы старика расплылись в улыбке. Он посмотрел вверх через плечо нелианца. Сильнейшая волна эмоций пробила блокировку. Счастье, смешанное с неизвестными колебаниями, отдаленно похожими на страх, исходило от него, разливалось в пространстве, наполняло горячий воздух. Эйнар обернулся и тоже взглянул вверх, чтобы убедиться, что над его головой не завис корабль марсиан. Корабль в небе не висел, а старик продолжал радоваться неизвестно, даже улыбнулся, хотя в его положении, по мнению Эйнара, не было причины для веселья.

— Они далеко. Уже далеко, — прохрипел старик, глотнув пересохшим ртом воздуха. — Не ищи их. Оставь их, Эйнар. Они достаточно страдали по твоей вине. Оставь нас. Поверь своему страху.

Эйнар замер. Едва не разжал пальцев, сжимающих дряблую шею. Он прежде не слышал о способности велян распознавать энергетические импульсы. Старик безмолвно смеялся над ним, глядя ему в глаза, а он не знал, как отомстить умирающему существу за издевку. Захватчик предельно сконцентрировался на объекте для преодоления блокировки и просмотра мыслей. Энергия старика необратимо угасала. Защита сознания слабела, и, наконец, визуальный образ всплыл в темноте закрытых глаз Эйнара. Он увидел свет. Яркий белый свет, ослепительный даже для нелианца, чье зрение приспосабливалось к свету любого источника, и который на главную звезду смотрел не щурясь. Эйнар впервые столкнулся с таким способом защиты разума. Спустя мгновение он понял, что это не проявление блокировки, вспомнил о чдепеме и его воздействии на организм, а свет и радость продолжали изливаться из затухающего сознания старика. Только радость и свет, непонятные и бесполезные, направляемые куда-то мимо, через плечо, и ноль важной информации.

— Давай, съешь меня, — прохрипел старик.

Эйнар прервал сканирование и крепче сжал пальцы. Когти впились в жилистую шею. Объект перестал дышать и закатил глаза.

— Пусть тебя едят личинки агломосы, — брезгливо фыркнул Эйнар.

Он приподнял старика, удерживая его за шею, и приблизил к обрыву. Ноги велянина повисли в воздухе, из горла вырвался протяжный стон. Эйнар отпустил жертву.

Старик спиной вниз, беспомощно раскинув ободранные руки, полетел в бурный поток. Волны брызг взвились пучком вверх и сомкнулись, погребая его под собой. Течение унесло его за поворот, терявшийся в лесу.

Эйнар, удовлетворенно встряхнул темно-рыжую гриву, посмотрев на копошащихся вдоль берега личинок, и направился через бекимусовую рощицу к мосту.

ГЛАВА 46. Бунт корабля

Эйнар, Мария, Ю Сто

Предметы, лица, голоса всплывали эпизодами, не составляя цельной картины. Большие пробелы, события выпавшие из памяти, создавали серьезные помехи для дальнейшего функционирования. Возникала масса вопросов: Кто? Куда? Как? Почему? Зачем? Откуда? И масса ошибок вследствие неточных ответов на все вопросы. С каждым новым событием все труднее, все невозможнее становилось познание предыдущих явлений. На прежние неточности наслаивалось ощущение недостатка чего-то важного, неотъемлемой детали, которая либо отсутствовала, либо не была опознана по вине искажений и помех.

“Мария” запустила программу восстановления памяти, по цифровым крупицам она пыталась собрать свое прошлое. Процесс шел медленно. Последовательность событий собиралась в жизнь. Ее жизнь, ее цели, ее сущность понемногу начали проясняться. Пробелы сглаживались. Прошлое открывалось утерянным, но вновь обретенным информационным хранилищем…