Свет призрачной звезды.

— Именно что невозможен, — подтвердил Ю Сто, — поэтому мне не удалось подобрать верное решение поставленной задачи. Смотрите сами, господин.

Эйнар, приподнявшись, всмотрелся в светлеющий экран лица робота. На нем проявилось написанное на золотой пластине коричневыми иероглифами слово “Источник”, заключенное в необычную рамку, где красные языки пламени соединялись с голубыми завитками волн.

— Неизвестное существо, — растерянно пробормотал Эйнар.

Кому веляне могли доверить военную тайну? Кроме длемепов, соседей с Мокрокуса. Веляне поддерживали с пушистыми коротышками дружественные отношения. Но длемепы боятся как воды, так и огня. Они плохо плавают и не полезут в костер, где быстро сгорят.

Эйнар понял, что ему не решить загадки мудрецов. И нужно ли истязать гениальный разум лишней нагрузкой?

— Кем бы ни было то существо, я найду его у истока реки Алевема, в убежище повстанцев, и убью, — заверил Эйнар, поднимаясь на ноги.

— “Мария” готова к полету, — доложил Ю Сто.

Командир боевых роботов решил отсрочить освобождение железных подданных до победы над взорвавшими из собратьев повстанцами.

* * *

К блестящему в красных закатных лучах кораблю первым шел робот. Эйнар следовал далеко позади. Нелианец не смотрел под ноги, только на заиндевелый корпус “Марии Громовой”. Основная сила восстановившегося ремаса была направлена на поддержание защиты, но Эйнар подозревал, что может не выжить после повторной атаки обезумевшего марсианского корабля.

Понимал он и то, что у него нет другого пути. Только “Мария” могла его быстро доставить в горы Номинобина, к любимой Ларе.

В гостеприимно раскрывшуюся дверь корабля он вошел, не показывая страха, а глядя вперед, на видневшийся в иллюминатор кабины, огненный солнечный краешек над черной полосой леса.

— Я счастлива снова видеть тебя, Эйнар. — по-велянски приветствовала вышедшая из коридора “Мария”, — И не только видеть, но и чувствовать. Благодаря тебе я изменилась. Ты усовершенствовал меня.

Одета она была в соответствии с местной модой, за исключением ожерелья из перьев фазана, украсившем тонкую шею. Фазаньи перья для индейцев малочисленного племени из дебрей Амазонки, означали выход на тропу войны, но Эйнар того не знал.

Подойдя к замершему в боевой готовности нелианцу, “Мария” прикоснулась к его щеке, погладила с исследовательским любопытством, привыкая к новым ощущениям, а он почувствовал не то кожей, не то защитной оболочкой ремаса прикосновение странной субстанции, но не содрогнулся и не отступил, сохраняя невозмутимое выражение лица. Эйнар не стал трогать искусственное существо, в которое трансформировалась виртуальная проекция, но понюхал не пульсирующее запястье. Оно не имело запаха.

— Да, ты становишься более совершенным организмом, — подтвердил Эйнар, терпя скольжение искусственных рук по своим плечам.

Понял, что “Мария” вытянула из него часть нитей ремаса и сформировала на их основе свою молекулярную структуру.

— Я становлюсь живым организмом, — “Мария” отступила, обнаружив его смущение. — Но пока не способна существовать вне корабля. Помоги мне преодолеть это препятствие.

— Постараюсь помочь, — солгал Эйнар.

Похоже, Григорию Громову удалось создать искусственное существо, способного к развитию и самосовершенствованию. От опасной субстанции нужно избавиться как можно скорее путем расщепления ее на молекулы или иным способом, вероятно, упомянутым в научных трудах земного великого гения.

— К каким неизведанным мирам отправимся? — спросила “Мария”, обойдя вокруг молчаливо стоящего посреди кабины Ю Сто.

— Домой, Мария. Мы летим во дворец правителя Велы, — ответил Эйнар.

— Исполню, — приняла “Мария”.

Ей полагалось исчезнуть, но она не растворилась в воздухе, а присела на панель управления, вытянув ноги.

Пройдя в отсек-гостиную, Эйнар снял со стены диплом о награждении Григория денежной премией и подозвал “Марию”. Ему захотелось убедиться в том, что искусственная женщина забыла создателя.

“Мария”, прислонившись к стене, ждала распоряжения. Эйнар повернулся к ней и швырнул диплом в золотистой рамке на пол с такой силой, что стекло раскололось вдребезги, деревянная рамка рассыпалась на мелкие щепки, а бумага порвалась в месте фразы “за вклад в развитие российской науки награждается…”

Вся ненависть Эйнара к землянину, унесшему секрет уникального изобретения с собой в небытие, вылилась в тот удар. Нелианец с отвращением взглянул на эмблему земной научной ассоциации под стекольной россыпью, подвинул мыском сапога осколок, отражавший его самого, и поднял взгляд на лицо “Марии” — настолько же безмятежное, насколько и безжизненное, заострил внимание на ее неморгающем взгляде.

— Зачем ты позвал меня? — спросила она.

— Убери осколки.

Эйнар вышел из гостиной, приоткрыл дверцу кладовки и отступил, чтобы не оказаться засыпанным беспорядочным нагромождением земных вещей, разящих запахом землянина. Приняв решение освободить корабль от ненужных предметов, он поспешил вернуться в кабину.

ГЛАВА 49. Ролитий

Лариса

Зима не торопилась в Номинобин. Или Лариса привезла с Земли глобальное потепление.