Свет призрачной звезды.

— Наберитесь терпения, дети, — попросила Пелмила, — Мы все хотели бы пообщаться с господином Обилером.

— Вас будет ждать его сын Кэм Таркеша, — пояснил тлин.

— Надеюсь, ты говоришь правду, — вздохнул Бюфпек.

— Я не умею лгать, — пискнул робот.

Тлин полетел в чащу и возвратился, приглашая следовать за собой, а затем вновь нырнул в зеленые волны листвы. Отряд двинулся за ним хромающим и вздыхающим строем. Кто-то из детей замурлыкал веселую песенку, но быстро замолчал.

ГЛАВА 51. Служение

Латлин и старец Мелкенсип

Вернувшись в штаб, Полководец Латлин поспешил навестить старца Мелкенсипа. От стоянки цыжсекров то быстрым шагом, то почти бегом, пару раз споткнувшись о неровное соединение пластин на полу, воин добрался до лаборатории, где, к своему огромному счастью не обнаружил Нивию, и вошел в отделение регенерации. Дверь за ним сразу закрылась. Он прошел мимо регенерационных камер в светлое, отгороженное белой пластиковой ширмой помещение и остановился, увидев мудреца.

Старец Мелкенсип сидел на жесткой раскладной койке, положив на колени длинные тонкие руки. Его взор был устремлен вниз. По виду его легко было заметить, что старец чувствует себя крайне неуютно. Он весь съежился, словно его пробил озноб, и думал о чем-то удручающем. Он был очень худым, только морщинистые складки огрубевшей кожи не позволяли проявиться сквозь нее очертаниям черепа. Его мозолистые пальцы напомнили Латлину корни амдобора. Расчесанные серебристые волосы, усы и борода сливались в единое целое, скрывая сосредоточенное печальное лицо. Вместо обычной одежды старец был закутан в грубую тканую накидку песочного цвета из волокон веллитема.

Заметив Латлина, старец Мелкенсип бойко соскочил на пол. Придерживая накидку, он упал на колени и, низко кланяясь, заговорил хрипловатым взволнованным голосом:

— Ваша Премудрость… Вы живы… Великий Мудрец Данал…

— Встань, Мелкенсип, — Латлин поднял его и чуть ли не силой усадил на койку. — И не называй меня так. Нет больше Данала. Я теперь для всех Полководец Латлин. Прошу тебя.

— Но почему вы отказываетесь от служения? — недоумевал старец Мелкенсип. Плотнее завернувшись в накидку, он стал похож на спеленатого младенца. — Знали бы вы, как я рад, что вам удалось выжить в тот страшный день, и как я благодарю Повелителя Вселенной. Знали бы, какая скорбь постигла старцев Совета, когда вы не пришли в указанное место после организованной вами эвакуации.

— Я догадываюсь, — сухо бросил Латлин.

Он стоял перед старцем Мелкенсипом, не решаясь присесть рядом с ним, а старец смотрел на него въедливо — узенькими, но при этом удивительно добрыми глазами, поглаживал длинную бороду и улыбался так многозначительно, словно уже получил на свой вопрос исчерпывающий ответ. Латлин почувствовал себя неловко и попытался оправдаться:

— Это не мое служение. Пусть Данала считают мертвым, а после войны и выберут нового великого мудреца.

— Но вы отмечены знаком свыше. Пока вы живы, новый великий мудрец не может быть избран.

— Избавь меня от знака. Ты ведь избавился от своего.

— Мой знак легко было удалить с кожи при помощи отвара из корней мыпелы. Я сделал так, чтобы сохранить тайну о бункере, а отнюдь не для того, чтобы отказаться от служения Повелителю Вселенной. Знак великого мудреца невозможно удалить. Он навсегда с вами. Прошел глубоко под кожу и отпечатался на ваших костях.

— Ты знаешь, Мелкенсип, мое посвящение было временной мерой, — Латлин говорил, постоянно оглядываясь на дверь, — Я не хотел быть великим мудрецом. Я не могу им быть. Поэтому с радостью уступлю место более достойному священнику.

— Старец Илмион выбрал тебя. Такова воля Повелителя Вселенной, — голос мудреца стал смелее и звонче.

— Старец Илмион мог ошибиться. Это неудивительно, учитывая его возраст.

— Великий мудрец Илмион до самой кончины сохранял ясность ума. Я не позволю тебе называть его безумцем.

— Я и не называл. Ошибаться свойственно всем смертным созданиям Всемилостивого Владыки.

— Старец Илмион не мог ошибиться. Он искренне надеялся на тебя, Данал.

— Я не способен стать вестником высшего произволения.

— Разве ты можешь знать волю Повелителя Вселенной?

— Нет, не могу. О том и речь. Не выйдет из меня священник и пророк.

— Так разве не для того ты пришел в лесные пещеры, чтобы посвятить жизнь служению? Или иная цель привела тебя?

Латлин предчувствовал, что спора со старцем ему не выиграть. Хитрый Мелкенсип подбирался все ближе к разгадке его тайны. Проще было выдержать бой с армией роботов, чем словесный поединок с мудрецом.

— Я хотел стать тихим безмолвным отшельником, проводить время в трудах и молитвах, а не духовным наставником, — ответил Латлин, почесав затылок. — Я могу заниматься общественной работой только в военной сфере деятельности.

Старца Мелкенсипа не устроил ответ. Мудрец выжидательно посмотрел на собеседника, качнул головой в такт своим мыслям и спросил с подчеркнутой небрежностью:

— Разве говорить с прихожанами храма намного труднее, чем с отрядом воинов?

— Да, старец. Труднее. Я умею командовать, а не убеждать.