Свет проклятых звёзд (СИ)

— Не может, — Арахон протянул молодому собрату ломтик вяленой рыбы. Маленький. Но отвыкший от сытости адан ощутил, что наелся. — Когда я первый раз приехал в Барад Эйтель, то хотел стать воином-летописцем, — командир вроде бы смотрел не на дрогнувшего духом соратника, но Торгор чувствовал: за ним наблюдают, и если что-то пойдёт не так… — Мне говорили, что у эльфов так бывает: воины-менестрели, воины-историки. Хотел совершать подвиги, а потом их записывать, чтобы никакой гад продажный не забыл меня упомянуть. И я некоторое время учился у местных книжников. Они очень много полезного о здоровье и долголетии знают, говорят, люди могут и должны жить дольше, но Моргот сделал нас глупыми и похотливыми, поэтому мы болеем и умираем молодыми. В той библиотеке я прочитал интересную книгу, история которой достойна отдельной летописи. Говорили, будто её подбросил ночью в грозу некий странник, которого не видели ни до, ни после. Книга написана так, словно эльф пытался повторить человеческое письмо. И мысли в ней интересные. Про Моргота в том числе. Там сказано, что мы неверно понимаем сказание про Истинного Короля, которому суждено уничтожить зло в Арде. И даже сам Истинный Король заблуждается, поскольку уверен, будто должен сам быть и величайшим воином, и талантливейшим менестрелем, и искуснейшим целителем, и мудрейшим правителем. В той книге говорилось, что Истинный Король должен объединить под своей властью лучших воинов, величайших менестрелей, талантливейших целителей и прозорливейших советников. Сам же владыка должен лишь направлять других, но не действовать сам. И последняя битва, в которой Моргот будет повержен, не будет поединком Истинного Короля с Морготом. Сойдутся армии, которые пойдут с песнями менестрелей, сопровождаемые целителями, собранные советниками.

— То есть неучастие Моргота в боях делает его Истинным Королём? — хмыкнул Маланор, слегка смачивая губы.

— Не делает, — покачал головой Арахон. — Потому что он никогда не объединит под своей властью лучших.

Поняв, что есть больше не хочет, а в суждениях из таинственной книги запутался, Торгор уныло опустил глаза.

— Думаю, братья, — встал с места командир, взял нож и направился к стене землянки, — надо возвращаться. Я поговорю с гномами про наши догадки…

«А я — поеду домой, — со слезами радости подумал беоринг, уже не слушая соратника. — Мне больше не нужны ни подвиги, ни сказки о королях, ни поиски воды и городов! Я просто хочу домой».

Остриё из ногродской стали впилось в глину, заскрежетало по камням, оставляя карту пересохших низин. Торгор смотрел, как удачливый соперник заботится о будущем армии и радовался, что его это больше никогда не коснётся.

Бесполезная книга

Ругаться во весь голос не хватало духа, поэтому низкорослый воин в чёрно-ржавых доспехах делал это громким шёпотом. В сердцах называя какую-то морду поганым обкончанным рылом, орк на ходу срывал с себя латы и наручи, однако, подумав, что их можно обменять на еду, выпивку и делающие мир лучше семена, возвращался и подбирал железные пластины.

— Морда обконченная! Рыло поганое!

Выйдя на дорогу, ещё топкую от недавнего затянувшегося дождя, морготов воин продолжил ругаться, постепенно смелея и делая это громче. Он знал — ещё полдня пути, и встретится таверна, где можно будет кого-нибудь обыграть или ограбить. Главное — не наткнуться кое на кого. Но это вряд ли.

— Морда обдроченная! Да я тебя!

Изрыгая проклятия всё смелее, орк зашагал увереннее, с досадой перекладывая части доспехов из подмышки в подмышку, ругаясь, зачем вообще их снимал. Внезапно послышался звук, которого здесь не могло быть. По крайней мере, раньше не случалось.

— Вали в свою дыру и пусть тебя там огнюк затраханный поимеет! — совсем забывшись, проорал морготов воин, обернувшись на неожиданного попутчика. — Вон отсюда! Или пинка ждёшь?!

Ответа не последовало, и оттого стало сначала не по себе, а потом и вовсе очень страшно.

***

Сказка о мотыльке и орле надоела. Её часто читали детям, и Гельдор, терзаемый ненавистью, болью телесной и душевной, страдающий от бессилия и мук совести, пытался с помощью волшебных историй и помощи бабушке возвращаться хотя бы иногда и ненадолго в те времена, когда всё было хорошо. Каждый раз получалось хуже и хуже, хватало на меньший срок, но что-то внутри заставляло опять читать проклятую выдумку про птицу и насекомое.

«Помоги мне! — хотелось кричать страницам с текстом и картинками. — Помоги! Ты должна! Иначе, зачем ты существуешь?!»

Голова болела до тошноты. Хотелось сдавить её руками, биться лбом о стену или окунуться в ледяную воду, но тянущая усталось не давала подняться с постели.

Усталость? От чего? Гельдор не помнил, когда последний раз тяжело работал или далеко ходил. Измотала борьба за жизнь? За разум и спокойствие? Чрезмерная неискренняя доброта и забота? Как у орла к мотыльку! Хищной птице наплевать на бессильную букашку и цветы, которые она опыляет! Орёл просто из жалости к ничтожеству сказал добрые слова! Ненавижу! Почему не становится лучше?!