Свет среди хаоса (СИ)

— Он Бог, Нофрет. Не перечь. Он решил, что здесь не должно быть лжебогов… — но её перебили.

— Но я-то могу остаться, я же… как меня дома называют? «Обделенная»!

Мать удивлённо захлопала глазами.

Девушка, наконец подняла свои глаза на маму, встала со стула и подбежала к окну, всматриваясь в пейзаж за ним так, будто искала кого-то среди груды жёлтого песка и дальних просторов пустыни.

— Я дочь Бастет, племянница Сехмет, внучка Реи и самого Ра, а у меня нет силы. Мамуся, а точно ты меня не от анхдрасца — нехакима родила?

— Твой отец — Бес.

— Который сразу же ушёл от тебя и отказался от меня, сразу узнав, что я позор семье.

— Как ты посмела такое о себе подумать?! Это только его мнение! — возмутилась Бастет.

Она была очень зла. Так злился бы человек, если оскорбили лично его. Но на этот раз оскорбили её дочь, причём она сама.

— Тётя тоже так считает, а она права. Мне лучше среди одарков.

Хаким домашнего очага и детей подошла к бронзовокожей.

— Милая, если ты принадлежишь к расе анхдрас, или являешься хакимом, не зависит от того, есть ли у тебя могущество или нет. Ты хаким по крови. Они же ничего не понимают, и это не значит, что ради кучки каких-то самодовольных хакимов стоит отказываться от своего дома!

Женщина обняла дочь, та в ответ уткнулась в её пушистые чёрные волосы и призадумалась.

— Я уже не помню родной дом… может, переезд и к лучшему. Но я хочу попрощаться с одарками.

— Конечно. — Бастет отпустила Нофрет из объятий. Последняя вышла из комнаты и зашагала по просторному коридору, ведущему к выходу. В конце коридора она чуть не столкнулась со статуей большой каменной кошки, недавно подаренной её семье. Статуя символизировала её мать, её силу над детьми и счастьем.

— А у меня нет и не будет идола, — фыркнула бронзовокожая и хотела уже взяться за ручку входной двери, стоящей перед ней, как услышала позади себя, но далековато, рассерженную ругань. Узнав голос её матери, тем самым догадавшись, на кого и за что она может так кричать, Нофрет побежала назад и резко притормозила у комнаты тёти Сехмет, хакима войны. Потом заглянула глазом в дверной проём, задержав дыхание.

Комната, куда она смотрела, выглядела, можно так сказать — роскошно, что подтверждало её принадлежность к комнатам хакимов. На бирюзовых стенах были каменные вставки в виде львов. На красном диване, обрамленном тесёмкой изумрудного цвета, развалилась женщина с короткими волосами блондинисто-песочного цвета. Солнечные лучи, проскакивающиеся через белые занавески, освещали её лицо с орлиным носом и хитрыми острыми зелёными глазами, которыми она смотрела на женщину, стоящую перед ней спиной к двери.

— Да, я говорила ей это. Это же правда. — орлоносая взяла с круглой большой тарелки финик и предложила его своей сестре.

— Сехмет, как ты могла подумать такое о своей племяннице?! — закричала Бастет. От злости она кипела, как чайник.

— Почему я не могу подумать, если это прав…

Баст прервала её, уже окончательно взбесившись бесконечными грубостями своей сестры в адрес дочери и стукнула кулаком по столу, отчего тарелки с фруктами подскочили.

— Это неправда!

Сехмет медленно встала.

— Сестра, подумай! Хаким без силы, это ведь позор любой семье хакимов, особенно такой, как наша!

— Я уверена, со временем она обретёт силу.

— Она должна была обрести её ещё в тринадцать, а ей сейчас? Восемнадцать! У неё даже знака хакима нет на ладони! — песочноволосая показала брюнетке свою ладонь, на которой была нарисована пирамида с птицей на верхушке.

В ответ на это Баст не знала, что и сказать, и устремила взгляд на пол. Это порадовало Сехмет, и её рот исказился в мимолётной самодовольной улыбке.

Подглядывающая ушла, не в силах больше смотреть на это.

***

Нофрет шла по горячему песку. Каждая песчинка обжигала пятки, отчего девушка невольно морщилась и шла так, словно на рассыпанных гвоздях. Солнце сильно пекло, этому способствовало отсутствие облаков и ветра.

Наконец, на горизонте показалась голубая полоска. Перепутать с небом его нельзя было. Это был Нил, что подтверждали различные голоса людей, доносившиеся оттуда.

Анхдраска побежала быстрее, пока не пришли её родичи, чтобы сообщить одаркам весть о покидании планеты.

Журчание реки усилилось и голоса можно было различать, а также и издающих их людей. Женщины споласкивали в реке белье и прочее, дети играли, мужчины пахали на своих участках, находившихся у водоёма. Завидев Нофрет, все оторвались от работ и поклонились.

— Встаньте, — велела рыжеволосая из-за стыда сравнивания её с богиней. Вообще, ей всегда было жалко людей, поклоняющихся хакимам как богам. Хотя если бы она тоже обладала силой хакима, вряд ли бы думала об этом. Но она была простым анхдрасцем, а в её родном мире анхдрасцев, родившихся в семье хакимов, не любили. Не обижали, ведь родословная у Нофрет весьма хорошая — внучка верховного бога. Но уважения не было.