Свет упавшей звезды

Канцлер кивнул, и меня вывели из зала.

Бледность Туанхо я увидела даже с такого расстояния. Он кинулся к лестнице, но два воина скрестили копья, не позволяя ему даже подойти к ступенькам. Но навстречу моему охраннику уже семенил посол.

— Так кому ты хотела передать собак? — раздался рядом со мной спокойный голос, — Уж не тому ли телохранителю?

Я оглянулась. И встретила взгляд темно-карих глаз придворного. Он смотрел на меня с любопытством, но при этом… словно ребенок, заметивший интересного жука на дороге.

— Ему, — кивнула я.

— Не получиться, — мужчина спрятал ладони в широкиех рукавах темно-серого балахона, — По мнению господина канцлера это неправильно. Раз эти собаки — главное ваше достояние, то следует взять их под особую опеку.

— И погубить.

— Ну что вы… — бледные губы собеседника тронула улыбка, и высокая шапка с золотым орнаментом качнулась в мою сторону, — Их обеспечат всем необходимым, и будут заботиться, как о личных собаках Его Величества.

Этого мне только не хватало! Разреши я забрать их на императорские псарни, и кто знает, смогу ли выцарапать обратно.

— Вы не понимаете, господин. — мне хотелось кричать, махать кулаками, пинаться, но приходилось сдерживаться, — Я прибыла в Террах с этими собаками… И пока они — все, что связывают меня с этим миром. Случись что хоть с одной из них, и я не уверена, что стану выполнять приказы… канцлера. Да и Императорские тоже…

— Вы понимаете, что это бунт? — губы растянулись еще больше, но выражение лица осталось бесстрастным.

— Ни в коем случае. Мертвые бунтовать не умеют. А я, возможно, еще нужна … — я сделала заметную паузу, — Его Величеству.

— Вот как… — придворный повернул голову.

На кого он смотрит, и догадываться не пришлось. Канцлер. Он лично спустился на две ступеньки, чтобы поговорить:

— Хочешь сказать, что твоя жизнь зависит от этих собак? И после этого имеешь наглость утверждать, что они — не демоны?

— Не жизнь. Воля к жизни. Они — все, что осталось у меня. Но, — добавила торопливо, глотая буквы и слоги, — обе умрут, если забрать их силой!

Канцлер долго смотрел то на меня, то на собак. Потом махнул рукой:

— Пусть твой человек заберет их.

Туанхо в несколько прыжков преодолел лестничный пролет:

— Госпожа, что…

— Забери собак. Позаботься о них до моего возвращения. И… прошу, без самодеятельности. Просто дождитесь меня.

— Да, госпожа.

Все это время посол стоял, согнувшись в полупоклоне, и благодарил канцлера за верное решение. Туанхо даже не посмотрел в его сторону.

Собаки нехотя, но пошли с тем, кому я передала поводки. И только, когда все разошлись, прозвучал приказ:

— Уведите!

Переходы, переходы… Тюрьма для придворных оказалась на задворках Дворца. Большие ворота, выкрашенные ярко-красным, распахнулись, и воины передали меня другим стражам, одетыми так же, как придворный, с которым я разговаривала на лестнице. Темные балахоны, странной формы высокие шапки с золотистым орнаментом. Пояса с вышивкой. И — равнодушные глаза.

Они провели меня через крохотный двор, уставленный различными приспособлениями. Столбы, кресла с ножками, утопленными в плитах двора. Крючья, широкие столы с непонятными инструментами, пылающие жаровни с сетками наверху… Несмотря на то, что все это располагалось на улице, а не в темном подземелье, спрятанном от небес, стало понятно: идем мы через пыточную.

Вокруг цвели пионы, и воздух пропитался ароматом распустившегося жасмина. А в самой тюрьме царила духота.

Вони не было, но каморка, в которую меня впихнули, мало напоминала камеру.

Закуток, с трех сторон окруженный решеткой из бревен. Низкая дверь. Пол каменный, но чистый. У дальней стены пристроилась лежанка с простым одеялом.

Я посчитала шаги. Пять в длину, столько же в ширину. Но с этим можно смириться, куда страшнее казалось отсутствие окон: тюрьма освещалась лампами. От запаха прогорклого масла заломило в висках.

Теперь оставалось только ждать.

Лежак оказался жестким деревянным настилом. А одеяло служило и матрасом, и подушкой. Сидеть удобно, особенно, если привалиться спиной к стене, а вот спать… Лучше бы сена на пол кинули. Или, на крайний случай, соломы.

— Ваша еда! — тюремщик в такой же одежде поставил передо мной низкий столик.

Пара сухих лепешек и чашка воды.

— Да тут целое пиршество! Спасибо.

Колючий взгляд, кривая усмешка… И насмешливый голос:

— Я должен ознакомить вас с местными правилами. Первое: не шуметь. Второе: не шуметь. Ну, и третье…

— Не шуметь…

Лепешка оказалась жесткой и драла горло. Тепловатая вода помогла протолкнуть кусок.

— Нет. Третье: еда может быть другой. За свежую лепешку вам придется отдать половину серебряной монеты. Если хотите суп из овощей, то добавьте еще полмонеты. Суп с рыбой обойдется в целую. Как и рисовая каша. Ну, а мясо стоит золотую.

Я невольно присвистнула. Вот это прейскурант! Как в элитном ресторане! Проблема заключалась в том, что денег не было. Ну не думала я, что на аудиенции понадобятся деньги! Была и еще одна причина: кормить «семерых с ложкой» не хотелось. К тому же очень хотелось сорвать на ком-то злость, даже в ущерб себе.

— В таком случае, я обойдусь тем, что есть!