Свет утренней звезды

Это похоже на дикое соитие двух изголодавшихся животных. Мое яростное рычание… Отчаянные, иступленные толчки… Ее нежные всхлипы… Руки, впивающиеся мне в спину, царапающие до красных борозд… Мои губы на ней …Ее губы на мне…Туман в голове… Огонь в крови… Бесконечная жажда обладания… Нереальное наслаждение… Движение на грани безрассудства… Невыносимо жжет внутри, и желание наполнить ее собой до краев превращается в навязчивую манию.

— Подожди меня, — умоляю мою девочку, видя, как заволакивает ее глаза пелена блаженной истомы. Последний сумасшедший рывок и я падаю в нее, сплетая наши стоны в безумную мелодию страсти. Она тяжело дышит, прижавшись ко мне всем телом. Ее запах смертоносным ядом отравляет мой рассудок. Моя горько-сладкая тэйра. Мое помешательство. Если это твое наказание моя Эя, то я готов страдать вечно. Смешно. Хочешь найти мою эррагарду, синеглазая? Хорошо что ты не понимаешь, как близко к ней подобралась.

Аэр просачивается сквозь стену совершенно не вовремя, буравя меня гневным взглядом и смущая Эю.

— Я выполнил ваш приказ, хозяин. Анран соберет квард, вас ждут в отторуме через час.

— Отлично. Я позову, когда мы будем готовы, — бросаю я, заслоняя синеглазку собой. Дух недовольно морщится, и прежде чем исчезнуть, оглядывается на спрятавшую свое лицо у меня на плече Эю.

Укутав синеглазку в мягкую ткань, заношу ее в спальню, усадив на кровать.

— Одевайся, ма эя, — кладу рядом с ней на постель одежду, оставленную вечным. — У нас мало времени. Она отводит взгляд и краснеет. Невозможная Эя все еще смущается от вида моего обнаженного тела, забыв, что несколько минут назад ее ласковые руки выжигали на нем пламенные узоры. Не буду смущать ее еще больше. Ухожу одеваться в другую комнату, позволяя синеглазке спокойно привести себя в порядок, а когда возвращаюсь, нахожу стоящей у окна, грустно смотрящей в высоту небес.

— Пойдем, Эя, — осторожно беру ее за руку. Синие глаза, кажется, заглядывают мне в самую душу.

— Куда? — тихо спрашивает она.

— Нас ждут в отторуме, но для начала надо кое-что выяснить, — это удивительно, но она первый раз не капризничает и не фыркает, просто молча кивает, соглашаясь. — Каан, — зову золотого, подхватив синеглазку на руки. Дух обволакивает наши тела, выпуская в зале, заполненной виррами.

Эя удивленно смотрит на них, потом на меня, явно не понимая, что я собираюсь делать. И хорошо, что не понимает, она ужаснулась бы, прочитав мои мысли. У меня чешутся руки придушить ту гадину, по вине которой могла пострадать моя златокудрая тэйра. Но сейчас не время для расправы. Вирра необходима мне живой. Я медленно обхожу строй служанок, внимательно всматриваясь в глаза каждой. Вонючий драгг, я не нахожу среди них ту, что ищу. Я не мог ошибиться. Она должна быть где-то здесь.

— Каан, это все? — нетерпеливо задаю вопрос духу.

— Вирры все, — кивает головой вечный. — На счет гетер указаний не было.

Вот дерьмо, как же я мог забыть про них. — Перенеси, — схватив Эю, бросаю Каану.

Женская половина дворца встречает меня ошеломленными взглядами. Еще бы, я первый раз за все время появляюсь здесь. Синеглазка права, я не помню имен ни одной из них. Хуже. Я даже лиц их не помню. А теперь еще и не понимаю, зачем они все мне нужны.

Гетеры смотрят на меня и стоящую за моей спиной синеглазку, застыв, подобно сталактитам в водяных пещерах. Мне это на руку… В широко раскрытых глазах так легко читать все мелькающие эмоции, и я наконец нахожу то, что искал. Страх и ненависть. Жгучая, ядовитая ревность, скользящая ядовитой змеёй по нашим с Эей телам, практически осязаема.

— Подойди, — маню пальцем вздрогнувшую от ужаса гетеру. О да, она понимает, зачем мне нужна. — Чьей кровью ты нарисовала знак Эрг на моей обуви?

Темные глаза внезапно наполняются слезами, и девушка бросается мне под ноги, обхватывая руками.

— Прости, повелитель.

— Где ты взяла кровь? — с омерзением сбрасываю ее с себя.

— Эорд Тахар дал, — сбивчиво голосит сквозь прорывающиеся рыдания рабыня. — Прости господин. Он сказал, что это заставит тебя забыть жену. Сказал, что будешь моим.

Ее вопли пугают Эю, и за это, мне еще больше хочется прибить темноволосую дуру. — Каан, перенеси ее в отторум, она будет свидетельствовать перед эордами. И убери из дворца всех этих, — киваю в сторону съежившихся под стеной гетер. — Завтра, что б духу их здесь не было.

— Всех продать? — величаво интересуется вечный.

— Нет! — вскидывается Эя, хватая меня за руку. — Пожалуйста, — в синих глазах сверкают застывшие слезы.

— Что ты хочешь, ма эя? — тихо спрашиваю синеглазку.

— Дай им всем свободу и отпусти домой, — просит моя наивная девочка.

— У половины из них давно нет дома, — ласково провожу рукой по щеке, стирая слезы и опуская в ее ладошку сверкающие жемчужины.

— Тогда отдай им это, — она возвращает мне драгоценности. — Чтобы они могли купить себе дом. Сколько нужно моих слез, чтобы хватило на всех?

— Ни одной, — прижимаю к себе мою добрую девочку. — Ни одна из них не стоит твоих слез. Я дам им все, что ты просишь. Каан, исполняй волю госпожи.