Свет утренней звезды

— Прости меня, моя Эя, — шепчу, впиваясь в ее сладкие губы голодным поцелуем. Подняв с земли сдерживающий браслет, мгновенно оборачиваю его вокруг щиколотки моей тэйры. — Однажды я сниму его…, - ловлю ее злые кулачки, стучащие по моей груди. — Когда буду уверен, что ты больше не хочешь сбежать от меня.

Она все еще брыкалась и пыхтела, когда, взяв в руку меч, подхватил ее на руки. — Выпускай нас, Эя, нам пора уходить.

— А мне и здесь нравится, — она отвернула от меня свой вредный нос, сложив на груди руки. — Я здесь теперь могу находиться бесконечно. Не пойду никуда.

— Как скажешь, ма эя, — приникнув губами к ее шее, стал тихо шептать. — Не хочешь идти — давай ляжем, полежим, синеглазая. Она мгновенно стала пунцовой, осмыслив мой красноречивый намек, и возмущенно засопела.

— А чем еще можно заниматься голыми в сумраке? — улыбнулся ей в ответ.

Линии разомкнулись мгновенно. Моя златокудрая девочка, кажется, поняла, что если не захочет меня выпустить, то потом ее не захочу отпускать я. Прохладный ветер Фаэроды неприятно заскользил по обнаженным телам, и кожа синеглазки покрылась мелкими пупырышками. Прижав к себе Эю покрепче, резко резанул клинком пространство, прокладывая путь.

Вирры ошеломленно шарахнулись в сторону, когда мы с Эей возникли на пороге моих покоев.

— Пошли вон, — рявкнул на служанок, заметив, что синеглазка стыдливо кутается в пелену своих волос. С виррами разберусь позже. Сейчас надо действовать быстро, пока время играет мне на руку. Опустив Эю в горячую воду купальни, позвал духов.

— Аэр, немедленно найди Анрана и передай, пусть собирает квард. — золотой хмурится, переводя недовольный взгляд с меня на залезшую в воду по самую шею Эю. Тоже мне, защитник. — С ней все в порядке, — нагло ухмыляюсь Вечному.

— У нее кровь на волосах, — настороженно произносит Аэр.

— Это моя кровь. Ступай. Делай, что прошу. У нас мало времени, — Аэр растворяется в воздухе, оставив на полу одежду для синеглазки, и нежный бутон эурезии на тонкой ножке. Вот же подхалим золотомордый, хотя моей девочке это, похоже, нравится, потому что она берет в руку бутон и на ее лице загорается улыбка, затмевающая своей красотой очарование хрупкого цветка. Интересно, моим подаркам она тоже будет так радоваться?

Следом за развеявшимся Аэром появляются Сиэм и Каан. Хорошо, что до этих синеглазка пока не добралась. Не хватало еще, чтобы духи мне морали читали каждый раз, как им покажется подозрительным внешний вид моей жены.

— Каан, собери всех вирр в одной комнате и не выпускай до моего прихода, — дух нервно косится на синеглазую хулиганку, которая корчит ему из воды рожицу и показывает язык, а заметив, что я смотрю на нее, мгновенно уходит с головой под воду. — Сиэм, а ты отправляйся к Сарусу, перенеси его в мой кабинет, скажи, пусть подождет.

— Будет исполнено, хозяин, — шепчут вечные, рассеиваясь во влажном воздухе подобно золотому туману.

Златовласка затравлено жмется к стенке бассейна, углядев, что я спускаюсь к ней. — Я могу хотя бы помыться наедине? — отталкивая меня, бурчит она.

— Нет, не можешь, — развернув ее к себе спиной, начинаю намыливать золотые локоны. — Пока не найду того, кто нарисовал знак Эрг, ни одну вирру к тебе не подпущу.

— Тебя даже собственные слуги терпеть не могут, — ехидно поддевает меня Эя. — Как же ты собираешься править целым спектром, Солнцеликий?

— Плевать я на них хотел, — развернув синеглазку к себе лицом, поднял, прижав собой к бортику. — Главное, чтобы меня терпела ты.

Она сердится и, не отводя взгляда, бросает мне. — С чего ты решил, что я отношусь к тебе лучше, чем они?

— А зачем ты спасла мне жизнь? — моя ироничная улыбка злит ее еще больше.

— Не надо списывать этот жест на мое к тебе доброе отношение или жалость, — синие глаза вспыхивают ярче звезд на небосклоне. — Я просто посчитала, что смерть — слишком легкое наказание для тебя.

Правда? — шепчу в ее полураскрытые губы. — Ты поэтому так страстно меня целовала? Наказать побольнее хотела?

Она закусывает губу и отворачивается от меня, пряча глаза. Нет ма эя, хочу видеть что ты там скрываешь. — Посмотри на меня, — захватив в ладонь ее лицо, заставляю повернуться. Ледяная синева ее глаз, окатывает меня колючим холодом, и мое сердце пропускает удар. Что я ей сделал? За что так со мной?

— Однажды я найду твою эррагарду высший, — тихо шепчет она. — И ты пожалеешь, что не умер.

Я уже жалею. Ее слова бьют, как пощечины. Она будит во мне зверя. Она рвет мою душу на части.

— Ну, тогда чтобы нам обоим было о чем сожалеть, детка, — я набрасываюсь на ее губы, приподнимаю за ягодицы и одним резким рывком вхожу в нее. — Накажи меня, моя тэйра, — целую ее шею, обвожу языком ямочку у ключицы. — Скажи, что ненавидишь, — втягиваю губами нежную вершину груди, чувствую, как Эя выгибается мне навстречу, и теряю контроль…