Свет в августе. Деревушка. Осквернитель праха

Лукас быстро мигнул. Поглядел на дядю.

– Да, не сказал бы, что я за этим пришел. – Потом добавил живо: – Но я всегда готов послушать добрый совет.

– Поди навести мисс Хэбершем, – сказал дядя.

Лукас уставился на дядю. Мигнул на этот раз дважды.

– Не очень-то я охоч в гости ходить, – сказал он.

– Я думаю, ты не очень охоч и до виселицы, – сказал дядя. – Но ведь нет надобности тебе говорить, как близко ты от нее был.

– Нет, – сказал Лукас. – Чего уж там говорить. А что вы хотите, чтобы я ей сказал?

– Ты не можешь, – сказал дядя. – Ты не умеешь сказать «спасибо». Но я об этом позаботился: отнеси ей цветы.

– Цветы? – сказал Лукас. – Да я вроде как и не видал их с тех пор, как померла моя Молли.

– Это мы тоже уладим, – сказал дядя, – я позвоню домой, и моя сестра приготовит тебе букет цветов, Чик отвезет тебя на машине, ты возьмешь цветы, а потом он отвезет тебя до ворот дома мисс Хэбершем.

– Ну, уж об этом можно и не беспокоиться, – сказал Лукас. – Раз цветы будут у меня, я и прогуляться могу.

– Да ведь ты и цветы можешь бросить, – сказал дядя. – Но если ты будешь в машине с Чиком, я буду уверен, что ты не сделаешь ни того, ни другого.

– Что ж! – сказал Лукас. – Если на вас ничем другим не угодишь… [И когда он, уже вернувшись обратно в город, наконец-то едва-едва нашел место за три квартала поставить машину и, поднявшись по лестнице, вошел в контору, дядя, опять чиркая спичкой и поднося ее к трубке, заговорил через нее дымом: – Ты и Букер Т. Вашингтон[139], нет, не так, ты, и мисс Хэбершем, и Алек Сэндер, и шериф Хэмптон, и Букер Т. Вашингтон – потому что он-то сделал только то, что все от него и ожидали, так что никакой, собственно, причины считать себя вынужденным это делать у него не было, тогда как вы все сделали не только то, чего от вас никто не ожидал, но весь Джефферсон, и весь Йокнапатофский округ, узнай они об этом своевременно, все разом с единодушной – в кои-то веки – решимостью бросились бы помешать вам это сделать, и даже год спустя кое-кто (при случае, если придется кстати) нет-нет да и помянет об этом с неодобрением и даже с отвращением, не потому, что вы вурдалаки и забыли о том, что вы белые, – все это по отдельности они, может быть, вам и спустили бы, – но потому, что вы осквернили могилу белого, чтобы спасти негра, а следовательно, у вас были причины считать себя вынужденными это сделать. Так вот, не останавливайся на этом. – И он сказал:

– Но вы же не думаете, просто потому что сегодня опять суббота, что кто-нибудь залег там в кустах жасмина у мисс Хэбершем и ждет, когда Лукас ступит па крыльцо. К тому же у Лукаса сегодня нет с собой его пистолета, и, кроме того, Кроуфорд Гаури… – И дядя сказал: