– Два доллара? – сказал Лукас. И опять мигнул дважды. А потом еще два раза. – Всего два доллара? – Теперь он мигнул только раз – и не то чтобы как-то особенно вздохнул, но просто глубоко выдохнул в полез большим и указательным пальцем в кошелек. – Вроде как маловато, по-моему, но оно ведь конечно, я земледелец, а вы законник; и знаете вы там свое дело или нет, не моей тележки дело, как поет этот заводной ящик, учить вас, как поступать. – И он вытащил из кошелька затрепанную долларовую кредитку, скомканную в комочек величиной с ссохшуюся оливку, отвернул кончик, посмотрел, затем развернул ее и положил на стол, а из кошелька вынул еще монету в полдоллара и тоже положил на стол, затем отсчитал прямо из кошелька на стол четыре десятицентовика и еще две монетки по пять центов и пересчитал все снова, двигая монеты указательным пальцем, шевеля губами под щетиной усов и все еще держа в другой руке открытый кошелек; потом подцепил со стола два десятицентовика и монету в пять центов и положил их в руку, которой держал кошелек, а из кошелька вынул двадцать пять центов и положил на стол, потом быстро окинул взглядом всю кучку монет, снова положил на стол два десятицентовика и пять центов, а пятьдесят центов сунул обратно в кошелек.
– Тут всего семьдесят пять центов, – сказал дядя.
– Не беспокойтесь, – сказал Лукас и, взяв со стола двадцатипятицентовик, положил его обратно в кошелек; а он, следя за Лукасом, увидел, что в кошельке этом по меньшей мере два отделения, а может быть, и еще больше, и второе отделение, такое глубокое, что рука чуть не до локтя уйдет, сейчас под пальцами Лукаса открылось, и Лукас некоторое время стоял и заглядывал в него, ну совсем так же, как заглядываешь в колодец и смотришь на свое отражение в воде; потом он вытащил из этого отделения завязанный узелком грязный матерчатый мешочек для табака, туго набитый, по-видимому, чем-то очень твердым, потому что, когда он бросил его на стол, мешочек звякнул с каким-то глухим стуком.
– Вот теперь как раз, – сказал он. – Здесь ровно пятьдесят центов по пенни. Я было собирался их в банк отнести, но вы можете меня от этого избавить. Угодно пересчитать?
– Конечно! – сказал дядя. – Но ведь ты платишь, значит, ты и считай.
– Ровно пятьдесят, – сказал Лукас.
– Придется потрудиться, – сказал дядя. И Лукас развязал мешочек, высыпал монеты на стол и стал считать вслух, подвигая их указательным пальцем одну за другой к маленькой кучке десяти– и пятицентовиков, и потом, защелкнув кошелек, засунул его во внутренний карман сюртука, а другой рукой подвинул всю кучку монет и скомканную кредитку через стол к дяде, пока они не уткнулись в бювар; затем он достал из бокового кармана пестрый носовой платок, вытер руки, сунул платок обратно и стоял, выпрямившись, неподатливый, невозмутимый, не глядя теперь уже ни на кого из них, в то время как непрестанный рев радио, захлебывающиеся гудки едва ползущих машин и весь разноголосый шум субботней толпы, собравшейся со всех концов округа, разносились в ясном солнечном дне.
– Ну, – сказал дядя. – Чего же ты еще дожидаешься?
– Расписки, – сказал Лукас.
Основные даты жизни и творчества Уильяма Фолкнера
Уильям Катберт Фолкнер родился в г. Нью-Олбени, штат Миссисипи, в семье железнодорожного служащего. Род Фолкнеров играет важную роль в экономической и политической жизни штата. Дед – владелец железной дороги, основатель банка в г. Оксфорде, юрист, политический деятель.
Переход железной дороги в другие руки; отец Фолкнера лишается должности. Семья поселяется в Оксфорде – центре округа Лафайетт.
Уильям Фолкнер учится в школе в Оксфорде; выбывает из 11-го класса без аттестата.
Служит делопроизводителем в банке (оставляет работу в 1917 г.). Знакомства в среде студентов университета штата Миссисипи. Сближение с выпускником Йейла Ф. Стоуном, оказавшим большое влияние на развитие литературных интересов Фолкнера.
В университетском альманахе «Ол Мисс» на 1916–1917 гг. помещен рисунок Фолкнера.
Попытка поступить в школу военных летчиков.
Два рисунка Фолкнера в альманахе «Ол Мисс».
Служит клерком в оружейной фирме в Нью-Хейвене (Коннектикут).
Фолкнер под видом англичанина зачислен в школу британских военных летчиков, организованную в Канаде.
Прибывает в Торонто. Меняет написание своей фамилии (вместо Falkner – Faulkner). Теоретические и практические занятия в школе.
Демобилизован в связи с заключением перемирия. Возвращение в Оксфорд. Отец получает место управляющего хозяйством и казначея в университете Миссисипи; переезд семьи в студенческий городок.
Написан цикл стихотворений в пасторальном духе.
Журнал «Нью Рипаблик» помещает стихотворение Фолкнера «Послеполуденный отдых фавна».