Свет в джунглях

Однажды, приехав к отцу на отдых — это было весной 1896 года, — Альберт бесповоротно решил: «Когда вокруг так много несчастных и страждущих, я не могу только брать от жизни, я должен вернуть людям взятое. До тридцати лет я буду заниматься наукой и искусством, а затем отдам свои знания людям, которые терпят лишения».

Альберт Швейцер остался верен своему слову.

***

— Не хотите ли вы поглубже заняться философией Канта? — обратился однажды к Альберту профессор Циглер.

— Охотно, господин профессор, — ответил Альберт.

Молодой философ и не подозревал тогда, что, давая согласие, он выбирает себе тему докторской диссертации. Это было ранней весной 1898 года, а уже 6 мая студент Швейцер держал государственный экзамен по теологическому факультету.

На лето он остался в Страсбурге, чтобы полностью посвятить себя философии. Успешно выдержанный экзамен давал право на получение стипендии, которая составляла 1200 марок в год. Эти небольшие деньги не только помогали сводить концы с концами, но и позволяли помечтать. Венцом этих мечтаний становится Париж, Парижский университет — знаменитая Сорбонна. Молодой философ надеется поработать в Париже над будущей докторской диссертацией и, главное, снова встретиться с давним своим наставником в музыке Видором.

В конце октября 1898 года его планы сбываются — он уезжает в Париж и становится студентом Сорбонны. Это официально, а в действительности Альберт почти все свое свободное время отдает занятиям музыкой. Спал Альберт в это время катастрофически мало: когда по утрам он покидал свою комнату, чтобы идти к Видору, его постель зачастую оставалась даже несмятой. Хорошо, что по дороге попадалось маленькое гостеприимное бистро — Альберт на минутку забегал туда, проглатывал стакан крепчайшего кофе, а затем торопливо шагал к своему знаменитому учителю, чтобы до позднего вечера просидеть за органом.

Домой он возвращался около полуночи. За окном тарахтели запоздалые экипажи. В доме напротив гасли последние огни, а на рабочем столе молодого философа зажигалась и горела до рассвета тусклая настольная лампа. По ночам Альберт работал над своей докторской диссертацией.

Вспоминая об этой полной напряженного труда поре молодости, Швейцер писал: «Докторская работа не страдала ни от занятий искусством, ни от моей общительности, так как отличное здоровье позволяло мне работать и ночью. Бывало так, что утром я играл у Видора на органе после целиком бессонной ночи».

На занятиях по музыке Альберт был настолько внимателен и аккуратен, что Видор даже не замечал постоянного недосыпания ученика.

— Как ваши дела? — спрашивал он, здороваясь с Альбертом.

— Я еще жив, — улыбался тот в ответ, — но если вы не дождетесь меня однажды в назначенный час, знайте — со мной что-то случилось.

— Вы умираете с голоду? — догадывался учитель. — Ну, что ж, я, пожалуй, не допущу вашей преждевременной смерти.

Занятия откладывались, и учитель вел ученика в ресторан, расположенный неподалеку от Люксембургского сада.

— Берите меню и заказывайте все, что вам заблагорассудится.

Смущенный ученик, которому перед стипендией действительно приходилось туго, пытался отказываться от щедрого обеда, но не тут-то было. Видор угощал так сердечно, что устоять перед его приглашением было просто невозможно.

Когда обед кончался, Видор напоминал:

— Вам пора на улицу Ришелье[4], а музы подождут до завтра.

Четыре с лишним месяца пробыл молодой ученый в Париже, занимаясь музыкой и готовя докторскую работу. В середине марта 1899 года он вернулся в Страсбург с завершенной диссертацией. Работа, полная интересных наблюдений и самостоятельных мыслей, содержала 300 страниц. Когда ее прочел доктор Циглер, он сказал:

— Вы сделали настоящее открытие. Сдайте докторский экзамен, и на конец июля можно назначить защиту.

...Жарким июльским днем 1899 года Альберт Швейцер, облаченный в новехонький черный сюртук, с толстым томом докторской диссертации под мышкой направлялся в зал заседаний ученого совета Страсбургского университета.

В зале заседаний его ожидали профессора Виндельбанд и Циглер. За большим Г-образным столом подремывала солидная комиссия. Альберт, утомленный жарой и почти бессонной ночью (накануне он готовился к устному экзамену), говорил мало и без присущего ему воодушевления. Однако, несмотря на это, защита прошла успешно — и Теобальд Циглер рекомендовал оставить доктора Швейцера в качестве приват-доцента при философском факультете.

Но у Альберта Швейцера были свои планы: он мечтал, как и его отец, помогать бедным к страждущим и считал, что для осуществления этой цели ему следует работать проповедником. Так молодой, талантливый ученый, первая книга которого — «Философия религии Канта» — привлекла внимание его ученых коллег, становится викарием кирхи святого Николая в Страсбурге.

***