Свет в джунглях

Доктор немедленно берется за перо. Он пишет страстное письмо в поддержку «немецкого плана мира», принятого в ГДР, и с первым же пароходом отсылает его в Берлин.

А вскоре в Ламбарене приезжает заместитель Вальтера Ульбрихта — известный общественный деятель ГДР Геральд Геттинг. Швейцер с удовольствием слушает рассказы гостя о жизни в молодой республике немецких рабочих и крестьян.

Осенью доктор встретил особенно дорогих гостей — дочь Рену и своих обожаемых внучек. Рената Швейцер-Эккерт со свойственной ей энергией сразу же включилась в работу лаборатории, а внучки наслаждались обществом деда, который знакомил их с африканскими чудесами.

***

С постройкой неподалеку от Ламбарене аэродрома в госпиталь на Огове зачастили гости — журналисты, писатели, врачи, туристы. Последние, обычно богатые американцы, начинали свой путь в Ламбарене из Либревиля, где за одну ночь в шикарном отеле «Рой Дени» они платили столько же, сколько местный житель, сплавщик леса, зарабатывает по меньшей мере за десять дней. Начинался этот вояж с удивленного возгласа:

— Белый доктор бесплатно лечит чернокожих?! О, это невероятно! На это стоит посмотреть!..

От Либревиля через Порт-Жантиль два летных часа до Ламбарене. Самолет летит не очень высоко над густой зеленой чащей джунглей.

Аэродром Ламбарене находится в трех километрах от реки Огове. Напротив аэродрома, на большом речном острове, расположен городок Ламбарене, а в нескольких километрах от него вверх по реке лежит госпиталь доктора Швейцера.

На берегу Огове туристы, восторженно воспринимающие африканскую экзотику, нанимают каноэ и, держась берега, плывут в госпиталь. Издалека видны его белые строения с красными крышами. Скоро каноэ причаливают к пристани, и гости поднимаются в госпитальный поселок.

Поначалу доктор Швейцер радушно принимал всех приезжающих, но спустя некоторое время он заявил:

— Двери госпиталя всегда широко открыты для тех, кто приезжает сюда с добрыми намерениями и не мешает нам в нашей работе.

Дело в том, что некоторые недобросовестные журналисты, уловив оттенок недоброжелательности в отношении к Швейцеру официальных американских и западногерманских лиц после заявления доктора о поддержке им «немецкого плана мира», решили любым способом очернить благородное дело оказания медицинской помощи африканцам. В своем рвении они доходили до анекдотов. Так, один американский журналист, побывав в госпитале, написал о том, что больничные палаты содержатся настолько негигиенично, что даже их наружные стены забрызганы кровью.

Когда Швейцеру показали эту статью, он рассмеялся:

— Какой же автор этой чепухи журналист, если он не заметил, что в тот день мы красили крыши! — И, помолчав, добавил уже без смеха: — А может быть, он специально не заметил?..

Некоторые туристы-бездельники надоедали доктору множеством пустых вопросов.

— Почему вы не берете платы за лечение?

— Почему ваш госпиталь до сих пор не обанкротился?

Доктор терпеливо отвечал, но в глазах его загорались гневные светляки. Однажды он не выдержал и ответил вопросом на вопрос:

— Почему вот вы не обанкротились, разъезжая и бездельничая?

Ошарашенный мистер, немного подумав, сказал:

— Мое дело ведет надежный компаньон. Он заинтересован в его процветании так же, как и я.

— А в процветании нашего дела заинтересованы все мы. — Швейцер повел рукой вокруг. — У меня в компаньонах люди всей планеты.

Мистер не имел больше вопросов. Он откланялся.

***

Доктор Мунц, заменивший в хирургическом отделении Марка Лаутербурга, докладывал:

— Сегодня проведено шесть операций. Сложная — одна: на сердце. Все оперированные чувствуют себя удовлетворительно. Через час я делаю обход. Вы пойдете?

Швейцер заставляет себя вникать в то, о чем говорит Мунц. Оперированные чувствуют себя удовлетворительно... Это хорошо. Надо пойти в обход... Но голова отказывается повиноваться. Неужели лихорадка?

Мысль о лихорадке приводит доктора в себя. Из последних сил он встает и твердо произносит:

— Пойдемте!

Но Мунц не двигается с места. Он замечает, что шефу нездоровится, и, зная упрямый характер Швейцера, ни о чем его не расспрашивает.

Швейцер идет один. Мунц догоняет его и берет под руку. Оба молчат. Каждый думает о своем. Швейцер о том, как бы завершить обход и добраться до постели. Мунц изыскивает деликатные способы отправить доктора домой тотчас же.

В дверях операционной они наталкиваются на Матильду Коттман. Она сразу же догадывается, в чем дело, и, перехватывая Швейцера, ведет его домой.

Оправился доктор довольно-таки быстро. Помогло его здоровое, тренированное сердце.

Как только он смог читать, Матильда показала ему большой конверт с московским почтовым штампом. В конверте оказалось приглашение приехать на Всемирный конгресс за всеобщее разоружение и мир.

Доктор давно мечтал побывать в Советской России. И вот его мечта готова осуществиться. Он читает и перечитывает приглашение. Затем откладывает конверт и внимательно разглядывает узор пледа, прикрывающего его ноги.

Куда он поедет, больной, старый и слабый? Чем он поможет, если сам едва держится на ногах?