Свет в джунглях

Доктор несколько раз с удовлетворением перечитал приложенный к письму Полинга текст обращения, а затем подписал его. Впоследствии он узнал, что под обращением поставили свои подписи виднейшие ученые мира: Макс Борн, Вернер Гейзенберг, Хидеки Юкава, Фредерик Жолио-Кюри, Бертран Рассел, Николай Семенов. Всего обращение подписали более одиннадцати тысяч ученых из сорока девяти стран.

Швейцера это обращение натолкнуло на мысль написать книгу о жизненной необходимости для человечества достичь мира и избежать развязывания ядерной войны. Эта мысль поглотила его настолько, что теперь по вечерам после трудового дня в госпитале доктор засиживался над статьями физиков, химиков, биологов-генетиков.

Когда голова его уже отказывалась перерабатывать массу сложнейшей информации, доктор шел на могилу жены. Он садился к ее подножию и думал о том, что теперь ему незачем ездить в Европу. Елена рядом с ним, а дочь, зять и внуки обещали навестить его в Ламбарене. Рену он назначит своей душеприказчицей по госпиталю. Она энергична и сможет продолжить его дело. А сам он... Он уже выбрал себе место, вот здесь, где лежит Елена. Успеть бы только докончить книгу... Нет, не только книгу! Надо достроить лепрозорий. Надо завершить третий том «Культуры и этики». Все-таки придется, очевидно, просить судьбу отпустить ему еще год-другой...

***

Весной 1958 года Швейцер повторил свой призыв к прекращению ядерных испытаний в атмосфере.

Подвигалась к концу и его работа над книгой, которую он решил озаглавить «Мир или атомная война?». На рабочем столе доктора, заваленном рукописями, письмами, книгами по медицине и истории Африки, ныне главное место занимали «Бюллетень ученых-атомников»; двухтомник «Природа радиоактивных осадков и их влияние на человека». Доктор без устали изучал материалы к своей книге.

Его питомцы — собака Чучу, кошка Зици, ручные антилопы — словно понимали, что их друг очень занят: они не заводили ссор и передвигались по комнатам почти на цыпочках.

ГʼМба, который помогал доктору по хозяйству, удивлялся:

— Не говорят, а все понимают!

Часто на огонек к доктору забегала Матильда Коттман. Усталая, она падала на табурет и говорила:

— Трудно работать с молодыми врачами. Их теперь так много. К нашим традициям они еще не привыкли. Местного языка не знают и знать не хотят.

Швейцер внимательно слушал ее. Однажды он сказал:

— В моей работе забрезжил просвет, дорогая Матильда. Теперь я смогу вплотную заняться делами госпиталя. Давайте-ка соберем завтра наших молодых коллег и поговорим с ними по душам. Как вы на это смотрите, а?

— Я думаю, что такой разговор будет полезен, — ответила Матильда.

Назавтра в обеденном зале собрались молодые медики. Они рады были послушать доктора Швейцера и гадали, о чем он будет говорить с ними. Им казалось, что его речь будет очень длинной, очень красочной и очень интересной. Но их ожидания оправдались только наполовину. Доктор в своей речи был предельно краток и деловит.

— Друзья мои, — сказал он, — я благодарен вам за ваш приезд сюда и за вашу работу ради исцеления страждущих. Ваша работа огромна и важна. Но она могла бы стать еще более значимой, если бы вы знали местные языки. Как можно лечить, спрашиваю я вас, не понимая больного, не слыша его жалоб? Мы, ваши старшие товарищи, подумали и решили так: каждый врач, работающий в Ламбарене, должен знать, кроме своего родного, еще один европейский язык и три африканских. Доктор Биссаугави, Джозеф и другие сотрудники-африканцы готовы помочь вам в овладении местными языками. Итак, за дело, друзья!..

Авторитет Швейцера в госпитале был настолько велик, что его пожелание оказалось равносильным боевому приказу. Через несколько месяцев многие молодые врачи, встречаясь с ним, улыбались и приветствовали доктора на одном из африканских наречий.

Матильда Коттман была довольна. Число ошибок в постановке диагнозов уменьшилось. Больные африканцы, услышав обращенные к ним на их родном языке вопросы, проникались доверием к лечащему врачу и выкладывали ему все свои жалобы.

***

Как ни зарекался Швейцер не ездить больше в Европу, но весной 1959 года такая поездка все-таки состоялась. Она была его последней поездкой на родину. Доктор хотел повидать внуков, попрощаться с родными местами — Гюнсбахом, Кольмаром, Страсбургом. Надо ему было увидеться и с издателями. Вышедшая в 1958 году книга Швейцера «Мир или атомная война?» пользовалась большим спросом. С ее страниц перед читателем вставал актуальнейший вопрос современности: если человечество добьется мира, оно выживет, в противном случае атомная война приведет к гибели земной цивилизации.

В своей книге Швейцер высоко оценивал вклад Советского Союза в дело мира. «СССР, — писал он, — первым отказался от атомных взрывов и продемонстрировал этим свое стремление к достижению соглашения о запрещении ядерных испытаний».

Представители европейских и американских издательских фирм просили согласия автора о переводе его книги на английский, норвежский, шведский, испанский и другие языки.