Свет в глубине

Харк вынул шар из тряпичного мешочка и протянул Джелту. Едва тот взял шар, очередной импульс пронзил воздух. Джелт дернулся и громко выдохнул, словно нырнул в воду в жаркий день.

– Джелт, – прошептал Харк, – по-моему, я знаю, что это такое.

Он тут же всмотрелся в занавеску, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

– Это сердце бога. И… оно живое.

Несколько секунд Джелт молча пялился на него, после чего лишь фыркнул.

– Я серьезно!

– Знаю! Потому и смешно. Это не сердце бога, Харк! Посмотри на него! Оно слишком маленькое!

– Может, это был маленький бог!

Харк почувствовал себя глупо, но даже насмешки Джелта не поколебали его уверенность.

– Оно живое!

Джелт помахал реликтом перед лицом Харка:

– Харк, это какой-то механизм из боготовара, вот и все. – Он постучал ногтем по поверхности. – Мертвая кость.

Тем не менее Джелт уставился на реликт и стал вертеть его в руках. Он всегда был очень расчетливым, когда речь шла о боготоваре, и дразнил Харка за его романтичную привязанность к легендам о богах. Тем удивительнее было наблюдать за Джелтом, очарованным чем-то, кроме возможного заработка.

– Впрочем, если это сердце бога, история становится еще более занятной, верно? – пробормотал Джелт. – Это будет нечто!

Глава 17

Первым пациентом, откинувшим занавеску, оказался человек с забинтованной рукой. Он слегка вздрогнул при виде Харка, неподвижно стоявшего в двух футах от него, в желтоватом свете единственной, заправленной ворванью лампы. Обрюзгшее лицо человека нервно подрагивало, когда он разглядывал зловещую маску Харка, наспех сварганенную из серых тряпок.

Волей-неволей Харк ощутил прилив возбуждения. В эту минуту он не был жалким недомерком – искателем приключений. Он превратился в таинственное существо, обладающее мистическими силами. Харк надел маску только для того, чтобы его не узнали. Он не мог допустить, чтобы слухи о нем дошли до доктора Вайн. Но пациент, загипнотизированный серым, бесформенным пятном вместо его лица, вряд ли задумывался о человеческих глазах за тряпками, видя только лик чудовища.

Все жители Мириеда твердо верили, что истинная сила может исходить лишь от чего-то пугающего и уродливого. Искаженного. Если бы Харк и Джелт вели себя дружелюбно или пытались утешить пациентов, никто ни на секунду не поверил бы в волшебную силу исцеления. Оба «лекаря» должны были внушать страх. Пугать. Frecht. Быть жуткими, как древние боги.

Харк осторожно размотал бинты, пытаясь не сморщиться при виде темной гноящейся раны под ними.

– Скажи, рана получена в темноте или при дневном свете? – спросил он свистящим полушепотом, подозревая, что его обычный голос будет звучать чересчур молодо и никого не впечатлит.

– Какая разница? – ошеломленно отозвался пациент.

– Ночной воздух более ядовит.

Харк был уверен, что где-то слышал об этом.

– Подойди ближе, – холодно потребовал Джелт из темных глубин пещеры; надменность и угрожающий тон давались ему легко.

Когда пациент неохотно приблизился, из сердца бога, спрятанного под рубахой Джелта, вырвался импульс. Пациент вздрогнул и ахнул.

– Мы заставляем твои кости говорить с нами, – прошептал Харк; края тряпичной маски щекотали пациенту ухо.

– И твою кровь, – добавил Джелт.

– В твоей крови слишком много ночи, – подхватил Харк. – Если не поспешить, ты умрешь. Старайся не шевелиться. Нужно пролить на рану лунный свет, чтобы промыть ее.

– Будет больно, не кричи, – предупредил Джелт.

В перепуганных глазах незнакомца загорался огонек надежды. Обещания приободрили его. Время от времени сердце бога испускало новые импульсы – оно билось. Харк с любопытством, но не без тошноты наблюдал метаморфозы в ране пациента. Края вздувались жемчужными пузырями. Пузыри растекались, как бледный расплавленный воск, тянулись внутрь, к воспаленной плоти. К тому времени как рана наконец закрылась, лихорадка больного прошла.

Мужчина повернул руку, нерешительно разглядывая слабый жемчужный блеск новой кожи. Вдруг он нахмурился и уставился на свою ладонь.

– Что за… – выдохнул он, протягивая Харку руку.

По ладони и пальцам были рассыпаны маленькие желтоватые диски, на первый взгляд выглядевшие как мозоли. Но когда полупрозрачные овалы чуть выгнулись, Харк понял, что это присоски вроде тех, что усеивают щупальца осьминога. «О шквалистый ветер», – подумал он.

– В будущем ты узнаешь, почему награжден этой отметиной, – прошипел он, пытаясь скрыть беспокойство.

– А пока, – добавил Джелт, – это будет напоминанием о том дне, когда твоя жизнь начала новый отсчет.

– Бури вселенские, – пробормотал Харк, как только пациент уковылял прочь.

Он задался вопросом, что именно сердце бога считало предметом, который надо исцелить. Видимо, «отсутствие присосок, как у кальмара» возглавляло список.

– Чего ты расстроился? – удивился Джелт. – Все прошло прекрасно, не так ли? Дальше будет еще легче.