Свет в конце тоннеля

«Интересный кадр, − подумал Тарковский. − Надо его раскрыть.»

− В какой же степени подвластны вам только что перечисленные пропагандистские институты?

− В полной. В самой полной степени.

− Можете привести пример «оформления» любого политического мероприятия?

− Мм… да, пожалуй, могу. − Джек ещё более пристально стал вглядываться в стену. − Система Корицына, вот! Помните такую? − Он хитро посмотрел на Тарковского.

− Вы, должно быть, имеете в виду Систему Катасонова. Да, припоминаю что-то такое.

− Да что Корицын, что Катасонов, какая разница?

− Официальное название − Система Катасонова.

− Разве я что-то говорил об официальности? − Снова хитрая ухмылка. Взгляд стал увереннее и даже слегка, несколько сомнительно, целеустремлённым.

− Что вы хотите этим сказать?

− Не имеет значения, как эти импланты называются. Потому я их и путаю. Для меня что Корицын, что Катасонов − всё едино.

− Расскажите подробно об СК.

− Ооох, это крайне забавная история. − Джек подпёр подбородок рукой и устремил взгляд чуть повыше. − Это история о преглупеньком учёном-кибернетике, который «доработал» американский имплант. Этот имплант уже полностью был придуман у нас, а он только привёл это к якобы антипреступной системе, которая будет полностью ограждать граждан от жутких и неприятных вещей вроде маньяков, трансплантации органов, воровства и т. д. Сам же имплант был уже разработан у нас. По приказанию сверху (то есть от меня) Катасонов − по указанию, в свою очередь, Громова − должен был взять на себя ответственность и привести американский, потребительский, деградационный имплант под крылышко православной, российской, бескровной капиталистической системе.

С самого начала подразумевалось, что российская Система выйдет убогой и никуда негодной. В этом и была вся её суть.

Русские люди и так относились с недоверием к своему правительству. А тут это правительство ещё и заставляло людей вживлять импланты себе в мозг в принудительном порядке! На этот раз я намеренно не поддерживал в русских никаких восторгов относительно этой Системы. Наоборот, я стал популяризировать в России различные теории заговора относительно имплантов.

− Вы говорите о своей работе с русским населением, хотя в России на тот момент действовала жёсткая цензура, а Громов непрерывно искал иноагентов. Россия также была зависима от американского капитала?

− Конечно. Я думаю, для вас это не секрет.

− Хорошо. Итак, продолжайте. Что же Корицын? Как он стал участвовать в этом?

− Он нам подвернулся очень вовремя и совершенно случайно. Как только мне стало известно о его несчастии, мне пришла прекрасная идея, что он будет моим главным теоретиком вреда СК. Ха-ха-ха, и плевать, что он был узкоспециализированным, совершенно заурядным кибернетиком. Главное − люди ему верили!

− Насколько мне помнится, он говорил, что с помощью данной Системы государство сможет подчинить себе волю человека.

− Да, он так говорил. Я лично писал ему речь.

− С какой целью вы затеяли всё это в 43-м году?

− Цель моя была примитивно проста: свергнуть Громова и раздробить страну на части для более удобной эксплуатации.

− Вы же сами говорили, что Россия подчинена американскому капиталу. Зачем же вам было свергать для этой цели Громова?

− Для создания внешней видимости нормальности той ситуации, что происходила в России. Громову мы пообещали политическое убежище в самый опасный момент. Все мои «помазанники божьи» были предуведомлены об этом и были готовы дать уйти Громову в любой момент (хотя официальной задачей у всех них было именно его свержение).

− Кого вы понимаете под словами «помазанники божьи»?

− Всех своих ставленников.

− Каких именно ставленников?

− Любых. Президентов, оппозиционеров, владельцев Голливуда и прочих, и прочих. Всех перечислять нет смысла. Думаю, смысл понятен.

− Каких конкретных лиц можете привести в качестве примеров?

− Тот же Громов, тот же Петухов − в общем всех их и им подобных. Если перечислять всех − то мы и до завтра тут с вами не управимся.

− Хорошо. Почему именно «помазанники божьи»?

− Это мой профессиональный жаргон. Не знаю, мне нравится данное понятие. Оно имеет глубоко религиозные корни.

− Какова роль религии в вашей пропаганде?

− Достаточно велика. В каждом отдельном случае она мной используется по-разному. Например, в России было очень уместно православие, так как моей пропагандистской политикой на данной территории было восстановление Царской России. А в Америке и Европе в последнее время я всё чаще практиковал атеизм, так как от этих регионов мне требовалось более полное усвоение потребительских ценностей.

− Расскажите подробнее о ваших планах на Россию.

− Я боюсь, что не открою вам ничего нового. Всё, что было можно, вы уже упоминали в своих речах… Что тут сказать. Я восстанавливал Царскую Россию, причём как в духовном, так и в физическом смысле. У меня даже были планы восстановить в России самую настоящую монархию, однако к сожалению, мне это не удалось. Я понимал, что народ воспримет это в штыки, это было чревато ещё одной революцией, ха-ха-ха.