Читаем Свет в конце тоннеля полностью

Но стоит вам взять в руку ключ и открыть им ещё одну эволюционную дверь, вы решите и эту проблему.

В вас нет постоянства. Вы ищете его, но не можете найти. Вы думаете, что постоянство дома − вы приходите домой, но там ваш ум снова неспокоен; вы думаете, что постоянство в книге − но хитрое совокупление букв снова охватывает ваше сознание. Вы думаете, что постоянство во сне − вы ложитесь спать и ровно через секунду просыпаетесь с мнимой надеждой, что кофе поможет.

Вы никогда не были спокойны, хотя всю свою жизнь искали только спокойствия.

«Покой для мёртвых», − говорили они вам, но мы то с вами знаем, что это ложь и нет в мире иного беспокойства, чем смерть. Смерть − она, как кофе, в котором глупо искать последнюю надежду.

Ища спокойствие снаружи, ты обрекаешь себя на бесконечные муки, мой милый друг. Вся твоя жизнь − сплошное беспокойство в поисках непостижимого Ада постоянства, который ты почему-то возомнил Раем для своей бренной душонки.

Когда ты говоришь мне, что тебе нужна стабильная заработная плата, постоянное место жительства, семья, деньги, роскошь, вечная жизнь, я смеюсь, как Раскольников в лихорадке. Я не вижу ценности в таком постоянстве, я не вижу ценности в таком однообразии.

Уповая на вечную жизнь, ты много и с наслаждением говорил мне о душе. Но ты когда-нибудь интересовался, есть ли она у тебя? Ты даже не задавался таким вопросом, ты просто говорил: «Да, я и есть душа». Однако ты не помнишь, что было до твоего рождения. Тебе не хватало элементарной смелости думать о таких материях, но даже если ты думал, думал о том, что жизни после меня нет, то ты глубоко заблуждался, мой милый ослик.

Души в обывательском смысле у тебя нет. У тебя отсутствует воля и внутреннее постоянство − Два Главных Качества обладателя души. Без них ты будешь вращаться в этом круге вечно, мой милый труженик Сизиф. А без них − душонка − единственное, чем ты сможешь похвастаться передо мной. А я ненавижу хвастовство, мой милый и ненавязчивый друг.

Хорошо, я дам тебе целую вечность. И что ты сделаешь, ослик? Да ты не выдержишь и сотни лет такого однообразия! Ты глуп! Ты невероятно глуп и ничего не понимаешь! Как же трудно объяснить тебе с твоим косным умом, что с повадками гидры ты просто повесишься от убогости своей бесконечной жизни, как от единственного острия, которое проколет тебя насквозь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза