Свет в океане

У всех животных, обитающих в окрестностях Партагеза, имеются свои защитные механизмы. Самыми безопасными для человека являются те, кто выживает благодаря своей скорости: юркие ящерицы, попугаи, опоссумы. Они исчезают при малейшей опасности: их средством выживания являются бегство и окраска, позволяющая сливаться с окружающей средой. Есть животные, которые опасны для людей, только если последние оказываются на их пути. К ним относятся тигровые змеи, акулы, пауки-каменщики: они сами нападают на людей, если видят в них угрозу. Но больше всего следует бояться тех, чьи защитные механизмы обычно дремлют и просыпаются, только если их случайно разбудить. Они поражают всех без разбора. Взять хотя бы кусты гастролобиума с красивыми листьями в форме сердечка: стоит их съесть, и сердце перестанет биться. Такие создания просто защищают себя. Но не дай вам Бог подобраться к ним слишком близко! И такие же механизмы Изабель Шербурн оказались разбужены.

Вернон Наккей сидел в кабинете и нервно барабанил пальцами по столу, не решаясь начать допрос Изабель, которая находилась в соседней комнате. В Партагезе у полицейских было мало работы. Редкие правонарушения обычно ограничивались мелкими кражами и пьяными драками. Для продвижения по службе сержант мог переехать в Перт, где случались более серьезные преступления, но той жестокости, которой он насмотрелся на войне, ему хватило до конца жизни. Вот почему он был вполне удовлетворен выписыванием штрафов за пьяные выходки и раскрытием мелких краж.

А вот Кеннет Спрэгг, напротив, мечтал о громком расследовании, которое поможет ему перебраться в Перт. И для этого он не остановится ни перед чем.

Вернон с горечью подумал, что Спрэггу не было никакого дела до того, что, скажем, Билл и Виолетта Грейсмарк потеряли на войне двух сыновей… Он вспомнил, как на его глазах росла Изабель, как маленькой она пела ангельским голоском в церковном хоре на Рождество. Потом его мысли переключились на старого Поттса, который после смерти жены воспитывал дочерей один… И каким ударом для него оказалась свадьба Ханны и Фрэнка… Что же до бедняжки Ханны… Она, конечно, не писаная красавица, но зато на редкость образованная и славная. Правда, Вернон все эти годы считал, что у нее, наверное, не все дома, если она продолжала верить, что дочь найдется, однако же вон как все обернулось…

Он сделал глубокий вдох, нажал на ручку и, войдя в комнату, где сидела Изабель, обратился к ней сдержанно и в то же время почтительно:

– Изабель, миссис Шербурн, я должен задать вам несколько вопросов. Я понимаю, что речь идет о вашем муже, но дело очень серьезное. – Он снял с ручки колпачок и положил на стол. На кончике пера собралась крошечная капелька, и он помахал ручкой из стороны в сторону, чтобы чернила распределились по перу равномерно.

– Он утверждает, что вы хотели сообщить властям о ялике, но он вам не позволил. Это правда?

Изабель, опустив глаза, молча разглядывала свои руки.

– Он был недоволен, что вы не могли родить ему детей, и решил все взять в свои руки, так?

Эти слова отозвались в ней болью. Неужели в своей лжи он невольно выдал правду?

– Неужели вы не пытались образумить его? – не сдавался Наккей.

Она ответила, причем совершенно искренне:

– Когда Том Шербурн считает, что поступает правильно, переубедить его невозможно.