Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

31 декабря. Вот отошел в вечность и 1919 год, проведенный нами, как и предыдущий 1918-й, в условиях абсолютного и непрерывного разобщения с Россиею, многих трудов и лишений.

В продолжение всего этого года мы также ничего не получали из родной России: ни писем от близких и родных лиц, ни казенной корреспонденции, ни газет и ни иных других сообщений.

Из посторонних посетителей также никто не посещал Валаам за это время, кроме одних финнов.

12 января 1920 года истекала вторая годовщина полного разобщения нашей обители с Россиею.

18 января автору сей летописи исполнилось 20 лет непрерывного пребывания его в трудах монастырской письменности в канцелярии Валаамского монастыря.

В ночь на 30-е января настоятель монастыря, возвращаясь из Сердоболя в обитель, едва не погиб на озере, неоднократно проваливаясь вместе с лошадью под лед.

8 февраля вновь возобновлено служение заказных литургий в Успенском храме.

26 и 27 мая прошел небольшой дождь в 120 миллиметров, по случаю чего был совершен благодарственный Господу Богу молебен.

В течение мая 1920 года автор сей летописи производил некоторые изыскания в архиве канцелярии монастыря. Между прочим посчастливилось найти полностью письма преосвященного епископа Игнатия (Брянчанинова) к настоятелю сего монастыря о. игумену Дамаскину. Ввиду высокой ценности этой замечательной в истории нашей обители переписки все письма праведного святителя Божия Игнатия выделены в особую папку, кроме того, со всех сняты копии и помещены в особой машинописи, там же помещено благодарственное слово от Валаамской обители святителю Игнатию за все его многие и благоплодные труды, подъятые им к духовному совершенствованию и процветанию нашей обители…

Среди настоятелей Валаамского монастыря последнего времени особенною ценностью выделяется переписка о. игумена Дамаскина…»

Глава седьмая

Будучи настоятелем первоклассного монастыря, слава которого снова распространилась по всей России, собирая со всех концов ее бесчисленных паломников, Дамаскин не изменил своих привычек и ничем не выделял себя из монастырской братии. Вместе со всеми ходит за общую трапезу, довольствуется общей пищей, одевается одинаково со всей братией, исполняет общее монастырское молитвенное правило.

Разумно, по-крестьянски рачительно, ведет Дамаскин монастырское хозяйство, но никогда никакая возможность обогатить монастырь не заслоняет для него главного назначения обители – спасения души насельника.

– Батюшка! – попросил его один из новоначальных монахов. – Позвольте в Петербург съездить. Мне долг надобно привезти.

– Нет… – сказал игумен Дамаскин. – Не надобно тебе ехать.

– Отчего же, батюшка?… Ведь сто пятьдесят рублей в долгу пропадет. Монастырю они лишними не будут.

– Брат! – сказал Дамаскин. – Да если бы ты мне сказал, что не сто пятьдесят рублей привезешь, а сто пятьдесят тысяч, и то бы я не благословил тебя ехать. Душа твоя, которую ты повезешь в мир, дороже денег. Оставайся, брат, в монастыре. Пусть деньги пропадут, да душа цела останется.

Инок послушался настоятельского совета и остался в монастыре и, пожив полгода, скончался в добром исповедании.