Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

В сей вышеозначенной погибели есть причина – безсоветие и самочинная жизнь, ни о ком диавол не радуется так, как о самочиннике, самочинник хотя по-видимому и добродетели творит, а сам погибает…

И так братия – мира бегите,
Бога любите,
С советом живите,
Своей воли не творите!
Молвы и рассеянности себя удаляйте,
в пустыню водворяйтесь!
Кто Бога и пустыню любит, —
Того и Бог полюбит…
А кто к миру пристрастился,
тот и с пустынею простится
да и Бог тогда от него удалится!
И останется человек, яко ветроград не огражденный
на расхищение птицам и зверям;
да и сам будешь для других ловушкой.
Он всегда празднословием своим всякого готов занимать
И молитву к Богу от нас отнимать;
Ему скучно о спасении души говорить,
Не любит он постом и поклонами тело свое утруждать,
Да не хочет и молитву творить,
А всячески старается время всуе провождать;
Он в том и находит себе утеху,
Как бы наделать людям побольше смеху…
Много сегодня я, братия, грешный говорил,
И сам ничтоже пред Господом благо сотворил
горе мне грешному и сущу,
благих дел неимущу,
глаголющу, а не творящу;
учай другага – себе не учиши, —
увы, увы! душе моя, горе тебе».

О силе молитвы игумена Дамаскина мы уже рассказывали, сейчас время сказать, что с годами все сильнее развивался в нем и дар прозорливости.

– Старец Божий! – попросил его архимандрит Иоанн, благочинный Санкт-Петербургской епархии. – Скажи мне слово на пользу!

– Читайте «Пролог», там все есть! – ответил Дамаскин.

Архимандрит Иоанн был поражен. Никто не знал, что он уже много времени, за делами, все откладывает чтение «Пролога».

Еще более поразительна история иеромонаха Агафангела, ставшего ризничным монастыря.

Начинал он подвизаться в Валаамском монастыре, но потом сподобился посетить Веркольскую общежительную пустынь святого праведного Артемия в Архангельской губернии. Тихая, благодатная жизнь смиренных иноков пустыни так полюбилась ему, что он остался пожить тут. Братия тоже полюбила Агафангела и, когда он задумал возвращаться на Валаам, куда его с ранней юности влекла неведомая сила, уговорили, помолясь Пресвятой Богородице и праведному Артемию, бросить жребий, где Агафангелу следует, оставив мир, посвятить себя служению Богу. Выпало – оставаться в Веркольской пустыни…

Но прошло два года и снова возникло в Агафангеле непреодолимое желание идти в Валаамский монастырь. Под уважительным предлогом Агафангел оставил Веркольский монастырь и вернулся на Валаам.

И опять, едва только попросил Агафангел игумена Дамаскина принять его в число братии, Господь послал новое испытание. Внутренний голос начал внушать, что он – преслушник воли небесной… Ведь жребий указал ему оставаться в Веркольской пустыни. Более того – он обманывает и игумена, ведь он ничего не сказал ему о жребии.

– Батюшка очень внимательно посмотрел на меня, – рассказывал Агафангел, – как бы проникая пытливым взором своим вглубь сердца и ума моего и, склонив голову, в глубоком молчании, просидел минут пять, затем поднял голову и сказал с весьма веселым видом: «ну, ладно, чадо, не скорби! Владычица наша Милостивая и праведный Артемий простят, что ушел ты из их обители, оставайся у нас в монастыре, а теперь ступай помолись Всеблагой Царице небеси и земли и преподобным отцам нашим преблаженным Сергию и Герману, Валаамским чудотворцам…

Глава восьмая

19 ноября 1871 года, в пятницу, в шесть часов утра, игумен Дамаскин готовился исповедовать братию… Тут и случился с ним первый параличный удар.

Келейник Сергий успел подхватить игумена и усадить на диван. Сейчас же позвали наместника и доктора. Игумен был в памяти, но не мог говорить.

Только когда перевели в спальню, речь вернулась к нему.

– Ну, слава Богу! – сказал Дамаскин и перекрестился. Сразу же после этого он исповедался и приобщился Святых Христовых Тайн и со всеми простился…

Исповедовал и приобщал Дамаскина отец Галактион.

Дамаскин попросил келейника Александра прочитать молитву «Величая Величаю Тя Господи…»