Свет во тьме

– Тебе не кажется, что ты и так слишком возбужден? – спросила она, выходя к нему из спальни.

– Я стараюсь проснуться, – проворчал полковник, дрожащей рукой ставя на плиту кофейник.

Лихова была уже одета, подтянута и готова отправиться в университет. У Буркина же вид был совершенно помятый. Он еще не снимал банного халата.

– Большинство новых руководителей встретятся сегодня в конференц-зале во время совещания Общества. Мы будем находиться рядом, по другую сторону коридора. Сконцентрировав нашу парапсихическую силу, мы должны позаботиться, чтобы никто не посмел встать на пути к нашему успеху.

– Не знаю, решусь ли я появиться на людях. Арест священника и журналиста вызвал протест многих горожан, я имею в виду членов церкви. Обвинение в изнасиловании нисколько не повредило репутации отца Георгия, вопреки нашим расчетам.

– Ты будешь присутствовать, – произнесла Лихова тоном, не допускающим возражений. – Придут многие. Будет и Олег. Да, кстати, ты там увидишь Свету Каганову.

Обернувшись, Буркин с ужасом посмотрел на Юлию.

– Как? Зачем вам понадобилась Света Каганова?

– Для страховки.

Полковник широко раскрыл глаза, голос его дрожал.

– Ты скажешь Каганову, что его дочь в наших руках и для него будет полным безумием вмешиваться в то, что происходит, начиная с сегодняшнего дня.

– И ты хочешь, чтобы я ему это сказал?!

– Товарищ Буркин! – Голос Юлии был резким и леденящим душу. С угрожающим видом она подступила к нему вплотную так, что полковник попятился. – Михаил сидит в твоей тюрьме, ты за него отвечаешь, и ты ему это скажешь!

С этими словами профессор вышла, хлопнув дверью, из квартиры. Она направилась в университет. Буркин стоял совершенно ошеломленный, он ничего не мог понять и был смертельно напуган.

Лизор, отставной князь Прахова, стоял на кухне рядом с Антоном Буркиным, начальником милиции. Этот Буркин всегда был слабаком. На этот раз Лизор собирался использовать его в своих интересах.

* * *

Сержант Дмитрий Дальнев подкатил к зданию центрального отделения милиции в воскресенье в половине восьмого утра, готовый приступить к своим обязанностям. К своему удивлению, он обнаружил, что стоянка перед зданием полна народу: молодые и пожилые пары, маленькие старушки – как будто вся церковь собралась на воскресный поход на природу.

Мария и Зинаида Павловна сразу же узнали Диму – это был тот самый молодой самоуверенный милиционер, который не дал им свидания с отцом Георгием.

– Сержант Дальнев, вы сказали, что сегодня дадите мне свидание с мужем.

– Простите, пропустите, пожалуйста, – пробормотал он, пытаясь протиснуться вперед.

– Мы собрались здесь, – учтиво объяснил Звонарев, – чтобы просить вас выполнить законное право жены встретиться с мужем.

Дима совсем растерялся. Он посмотрел на входную дверь. Ее охраняли двое милиционеров из Нижнего Новгорода. Дима направился к ним, удивляясь, почему они не вмешиваются.

– Привет, – сказал сержант приглушенным голосом, – что это такое? Почему вы не разгоните этих людей?

– Слушай, сержант, – ответил один из них, – это твой город и твоя забота. Мы решили, что ты все знаешь, и велели им дожидаться тебя.

Дальнев внимательно всматривался в окружавшие его лица. Нет, просто игнорировать их – этим дела не уладишь.

– Давно они здесь? – спросил он милиционера.

– С шести утра. Если бы ты только видел! Тут было целое богослужебное собрание.

– И что, им разрешается это устраивать?

– Говори с их адвокатом. Они имеют право на мирную демонстрацию, если она не препятствует обычной работе. Они вели себя нормально.

– И что мне с ними делать?

Оба милиционера выразительно переглянулись.

– А где же Антон Буркин? Где этот безбожник, что упек святого отца в тюрьму без суда и следствия? – подала голос Зинаида Павловна.

– Я… я ничего об этом не знаю.

– Тогда мы, как граждане города, просим вас разобраться.

– Я посмотрю, что смогу сделать, – снова повторил Дальнев и поспешил в отделение.

Зинаида Павловна обернулась к собравшимся:

– Помните, братья и сестры, что мы сражаемся не с плотью и кровью, а с князьями и правителями тьмы века сего, с поднебесными духами злобы.

В ответ несколько голосов заключили: «Аминь!», кто-то запел.

* * *

Рафавал стоял на вершине одного из холмов, возвышавшихся над Праховом, и с презрением глядел на эту картину. Пусть себе поют над своим падшим святошей. Скоро их песня заглохнет, когда Танатос со своими полчищами обрушится на город.

Несчетное число духов все прибывало и прибывало в Прахов. Но это были вовсе не те, кого ожидал Рафавал! Невидимые, въезжали в город в легковых машинах и на грузовиках, в фурах и автобусах. Они тоже слышали пение и чувствовали, как их силы возрастают с каждым новым звуком. Их мечи тихо звенели в такт песне. Именно молитвы истинно верующих и песни прославления Господа призывали их сюда.

* * *

В темной комнате «Вечернего Прахова» Вера и Настя стояли возле увеличителя и смотрели на проекции негативов, только что проявленных Верой.