Свет во тьме

– Милиция охотится за мной. Вероятно, после нашего разговора они узнают, что я здесь, ведь телефон прослушивается. Так что поторопись!

Фома быстро положил трубку. Настя и Кирилл, переглянувшись, вопросительно уставились на Веру.

– Считайте, что это наш единственный шанс, – только и могла сказать журналистка в ответ.

Телефон зазвонил опять. Вера на автомате сняла трубку.

– Алло? Привет, это Алик Ломакин. Мне удалось разыскать несколько человек из ФСБ в Москве, которые по-настоящему заинтересовались твоей информацией и хотят поговорить с тобой об этом Козине.

Вера торопливо ответила.

– Алик, меня зовут Вера Караваева, я работаю на Михаила. Вы сможете привезти сегодня этих людей сюда, в Прахов?

– Что? Алло? – Ломакин был поражен. – Какая еще Вера? Где Михаил Каганов? Это редакция газеты «Вечерний Прахов»?

– Алик, нам очень нужна ваша помощь. Михаил в тюрьме… Сфабрикованное обвинение. За этим тоже стоит Козин. Он покупает Праховский университет сегодня в два часа дня. Он приказал засадить Михаила, чтобы убрать его с дороги, меня же до сих пор не поймали. Это длинная история, вашим друзьям она придется по вкусу, и у нас есть документы, подтверждающие каждое наше слово. Этот телефон прослушивается, они, вероятно, уже знают, что я здесь. Пожалуйста, поторопитесь и привезите с собой все силы, какие только найдете. В этом городе их не осталось.

Теперь Алик Ломакин знал достаточно.

– Не беспокойтесь, Вера, я сделаю все, что могу.

Телефон опять зазвонил. Вера больше не ждала, она сразу подняла трубку.

– Алло! – произнес незнакомый голос. – Это государственный прокурор Илья Матилов, я ищу Михаила Каганова.

– Это Вера Караваева, репортер «Вечернего Прахова». Я работаю на Каганова.

– О-о-о!.. – Матилов умолк, очевидно, он с кем-то совещался. – Рядом со мной находится Эдуард Панов и говорит, что у вас в Прахове происходят неприятные вещи…

– Самого худшего сорта. Сегодня они достигли кульминации. Нам удалось раздобыть бесспорные доказательства, и мы их вам предоставим. Можете ли вы приехать прямо сейчас?

Вера слышала приглушенный голос Эдуарда Панова, который что-то бубнил Матилову в другое ухо.

– Так… а где Михаил Каганов? Эдуард беспокоится, в безопасности ли он.

– Могу вас уверить, что Каганов вовсе не в безопасности. Михаила схватили, а мне удалось бежать. С тех пор я скрываюсь и не имею понятия, что случилось с Михаилом.

– Черт побери! Так вы… – Эдуард продолжал что-то говорить в ухо Матилову. – Но мне понадобятся конкретные доказательства, имеющие юридическую силу…

– Они у нас есть, но нам необходимо ваше немедленное вмешательство. Вы можете приехать и привезти с собой хоть несколько настоящих милиционеров? Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, приезжайте не позже двух.

– Хорошо, – согласился Матилов по-прежнему с сомнением в голосе, – я приеду. Посмотрим, что вы мне покажете.

Вера положила трубку.

* * *

Антон Буркин должен быть там и знать, что происходит. Может, удастся что-то предотвратить? Может, он не даст происходящему зайти настолько далеко, что потом уже ничего не исправишь? Да где же ключи от машины? Полковник завел мотор и помчался через весь город в милицию.

Собравшиеся в поддержку священника и журналиста по-прежнему стояли под окнами отделения милиции и пели. Когда он подъехал настолько близко, что смог ясно разглядеть, кто здесь собрался и для чего, ретироваться было слишком поздно.

Люди потянулись к его машине, как рой пчел.

– Где же вы были, полковник?

– Когда выпустят отца Георгия?

– Мария требует с ним свидания!

«Ну, Антон, лучше опередить события, если ты хочешь спасти то, что еще можно», – решил офицер и спросил:

– Э-э-э… где Мария?

Мария помахала ему с лестницы. Полковник направился прямо к ней, и, видя это, собравшиеся охотно уступили ему дорогу. Как только Антон приблизился настолько, чтобы слышать ее, Мария начала говорить:

– Товарищ Буркин, я хочу встретиться с мужем! И как только вы отважились затеять всю эту комедию!

Он старался придумать подходящий ответ:

– Да, тут устроили настоящий дурдом, я сожалею, что меня не было…

– Мой муж не виноват, и вам это хорошо известно! – сказала она твердо. – Вам не удастся выйти сухим из воды, мы специально для этого здесь собрались!

Ее речь вызвала в рядах собравшихся целую бурю восторга.

Буркин попробовал было запугать собравшихся:

– Слушайте, все вы! Никто не может нарушить закон, кто бы он ни был. Отец Георгий обвиняется в сексуальном преступлении, и мне ничего не оставалось делать, как выполнить долг стража закона. Ни вы, его друзья, ни церковь не можете тут ничего поделать. Это дело чисто юридическое!

– Болтовня! – раздался бас позади Буркина.

Полковник обернулся, чтобы приструнить говорившего, но тут же осекся и побледнел, увидев Леонида Стальнова, своего бывшего единомышленника.

– Ты уже много раз обещал устроить эту свистопляску, Антон! Я слышал, как ты говорил, что только ждешь подходящего момента… Я тебя обвиняю в нарушениях закона, полковник! И если суд захочет получить от меня свидетельские показания, я готов их дать!