Свет за окном

После того как они отужинали, Алекс, ловко маневрируя, пересадил себя на диван и выглядел совсем как здоровый мужчина, если бы не странный угол, под которым улеглись книзу от колен его ноги. Тут ей стало ясно, каким высоким он был, и она сказала ему об этом. Да, подтвердил он, шесть футов три дюйма – что в его нынешнем положении большой плюс, потому что усиливает способность дотянуться до нужных вещей.

Алекс был, приходилось это признать, очень привлекателен. И куда красивее брата. С его внешностью, обаянием и интеллектом – страшно подумать, сколько женских сердец успел он разбить до катастрофы, впрочем, ничуть не убавившей его мужского обаяния. Паралич ног не превратил его в калеку, нет. Это точно.

Даже странно, до какой степени не сочетается та обличающая характеристика, которую дал брату Себастьян, с красноречивым, остроумным, вполне здравым человеком, с которым она провела сегодняшний вечер. Если вспомнить первую встречу с ним, когда, так вовремя появившись, он спокойно и толково помог ей справиться с приступом паники… Итак… кто он, истинный Алекс Карратерс?

Последняя мысль Эмили, перед тем как она заснула, была такой: каково же выпало ее мужу расти бок о бок с младшим братом, который, подобно Фредерику в рассказе старого Жака, превосходил его во всех отношениях…

Глава 18

Спустившись на утро поставить чайник, Эмили с удивлением застала в кухне Алекса. Тот успел уже выкрасить нижнюю часть стены за буфетом.

– Доброе утро, соня! – весело поприветствовал ее он.

Эмили вспыхнула. Знала бы, что он здесь, оделась бы, а то явилась в свитере Себастьяна поверх ночной рубашки и в толстых носках!

– Сейчас всего половина девятого! – огрызнулась она, щелкнув кнопкой на чайнике.

– Да я шучу. Один из минусов того, что у тебя бесчувственные палки вместо ног, в том, что ночью они сами собой дергаются – и, в общем, не дают спать. У меня в ступнях появилось такое странное чувство – они как бы зудят, из чего может следовать, что чувствительность возвращается. Врачи говорят, это хороший признак.

– Так это отлично! – Эмили смотрела на него, прислонясь спиной к раковине. – А каков был первоначальный прогноз?

– Да самый обычный, – легко отозвался Алекс. – Поскольку нервные окончания в позвоночном столбе повреждены, трудно судить с уверенностью, вернется ли чувствительность в ноги, но есть некоторые основания полагать, что скорее всего нет.

– И все-таки не исключена вероятность, что вы снова пойдете?

– Такого медики никогда не скажут. Ложная надежда, поддерживаемая врачом, в наши дни – основание для судебного иска, – улыбнулся Алекс. – Но я, вопреки обычной своей лени, медиков слушать не стал, взялся за ум и в больнице освоил лечебную гимнастику, и дома не перестал упражняться.

– Значит, есть шанс, что вы полностью восстановитесь?

– Насчет «полностью» – не скажу, но пока теплится жизнь, теплится и надежда… А теперь, поскольку я работаю здесь с самого рассвета, не кажется ли вам, что я заслужил чашку кофе, а?

– Ну конечно! – Эмили наполнила кофеварку кипящей водой и достала из шкафчика две кружки.

– Само собой, я оставил вам верхнюю часть стены. Вот бы я вас впечатлил, если бы полез на стремянку! – Он рассмеялся. – Хорошо выспались?

– Да, спасибо! – отозвалась Эмили, дожидаясь, когда кофе будет готов. – Алекс?

– Да, Эм? Я могу тебя так называть? Тебе идет это имя. Оно мягче.

– Если хочешь. Я, знаешь ли, все раздумываю, какая разница между тем, каким ты был вчера вечером, и тем, каким мне представил тебя Себастьян.

– Я просто даю брату то, что он от меня ждет, – неопределенно пожал плечами Алекс.

– Что ты имеешь в виду? Как может Себастьян «ждать», чтобы ты вел себя… неразумно?

– Твой муж – это тема, от которой меня тошнит. – Алекс погрозил ей пальцем. – Особенно когда я весь в желтой краске, а на дворе рассвет.

– Зачем ты постоянно доводишь сиделок до того, что они хлопают дверью?

– Эм… – со вздохом протянул Алекс. – Мы ведь договорились об этом не говорить, да? Скажу только, что раз эти тетки мне по большому счету не нужны, да и выбрать такую, которая меня бы устраивала, мне не дают, должен же я как-то от них избавляться, верно? Раз я физически неспособен помешать Себастьяну селить их в моем доме… Говорю же, я теперь вполне в состоянии сам себя обслужить!

– Ты совершенно в этом уверен?

– Вот только не начинай! – нахмурился он. – Покровительственный тон по отношению к паралитику – и это после вчерашнего безупречного вечера?

– Да, но я за тебя отвечаю…

– Эм, никто за меня не отвечает, и меньше всего – ты. Брату нравится думать, что отвечает он, но, как ты могла заметить за то короткое время, что тут пробыла, я имею отвратительную привычку эту иллюзию разрушать.

– Я просто пытаюсь донести до тебя, Алекс, что если я не выполню указания мужа обеспечить тебя круглосуточной сиделкой, а с тобой что-то случится, – он никогда меня не простит.

– Даю тебе слово, Эм, – наконец-то всерьез проговорил Алекс, – ничего со мной не случится. А теперь сделай что-то полезное. Налей мне кофе, к примеру.