Свет за окном

– Я скучаю по тебе, но справляюсь. Затеяла красить кухню.

– Отлично. Что ж, тогда попрощаемся. Спокойной ночи. Если что, у тебя есть мой мобильный. Я завтра еще позвоню.

– Хорошо. Ты смотри, не надрывайся.

– Придется, это же для дела. Люблю тебя, милая.

– И я тебя.

Положив трубку на рычаг, Эмили сделала глубокий вдох, набираясь для неприятного визита сил, и направилась в восточное крыло дома. Любопытно, в каком там все состоянии, думала она, шагая по коридорам. Дверь, ведущая в квартиру, была приоткрыта. Еще раз вздохнув, Эмили тихо постучалась.

– Входите! Я на кухне.

Толкнув дверь, она вошла в тесную прихожую. Затем, ориентируясь на голос хозяина, повернула направо и оказалась в гостиной. Вид комнаты ее поразил. Беспорядка, который она ожидала увидеть, не было и в помине. Напротив. Гостиная излучала покой и гармонию. Стены светло-серые, гардины на окнах из светло-желтого льна. В камине горел огонь, справа и слева от камина, аккуратно заставленные книгами, высились полки под потолок. У одной из стен удобно устроился современный диван, над ним в ряд черно-белые литографии в рамах. Два элегантных кресла викторианских времен, обитые заново, фланкировали собой камин, над которым отражалась в большом зеркале, одетом в золоченую раму, старинная хрустальная люстра. В середине отполированного до блеска низкого столика – ваза со свежими гвоздиками. Журчание классического фортепианного концерта, доносившееся из невидимых динамиков, довершало картину.

Демонстрируя любовное внимание к деталям и стремление к красоте, чистоте и порядку, гостиная столь разительно контрастировала с ужасающим состоянием остальной части дома, что Эмили едва вновь не потеряла самообладание.

– Добро пожаловать в мой скромный приют, – появился в другом конце комнаты Алекс.

– У вас… красиво, – сама того не желая, признала Эмили. Именно так она и сама оформила бы гостиную.

– Благодарю. Мысль состояла в том, что раз уж выпало до конца дней жить взаперти, то темницу надо сделать покомфортабельней. Вы согласны? – Она и кивнуть не успела, как Алекс продолжил: – Эмили, мне в самом деле, правда, ужасно стыдно за то, что произошло днем. Это было отвратительно. Клянусь, подобное не повторится. Вы этого не заслуживаете. Прошу вас, давайте забудем, что было, и начнем заново!

– Хорошо. И вы меня простите. За пощечину.

– О, как раз это более чем понятно! Я эксперт в том, как сделать, чтобы люди меня невзлюбили. И, честно признаюсь, иногда делаю это нарочно. Наверное, со скуки, – и Алекс тяжело вздохнул.

– То есть вам нравится дразнить людей? Подталкивать их к тому, чтобы они вышли из себя? Показали себя с дурной стороны? Нравится вогнать их в шок, вслух произнося то, чего никто другой не посмеет? И все это для того, чтобы выбить из человека дух, разбить его оборону, захватить над ним контроль?

– Туше, мадам, – с уважением посмотрел на нее Алекс. – Что ж, эта пламенная тирада плюс пощечина – и мы квиты. А теперь – мир?

Он протянул руку, Эмили, подойдя, торжественно ее пожала.

– Мир.

– Ну что, видите? Я вскрыл таившийся в вас темперамент! Вы не спасовали, вы ответили на мой вызов!

– Алекс…

– Да, – немедленно согласился он, – не будем! Довольно умственных баталий! Послушайте, у меня тут есть бутылка очень приличного «распай-ай», которую я берег для особого случая. Выпьете бокал?

Шелковый вкус произведенного в долине Роны вина помнился Эмили по многим семейным обедам…

– Немного выпью, да.

– Отлично. И если вам от этого легче, то сам я от вина воздержусь. Уверяю вас, впрочем: потребление алкоголя у меня под самым строгим контролем. Суть в том, что жизнь выглядит значительно интересней, если вино потреблять умеренно. Проиллюстрирую этот тезис историческим экскурсом. Наши предки часто прибегали к вину, чтобы дело шло веселей. – Алекс, развернув кресло, покатил в кухню. – Даже Иисусу аплодировали за то, что он обратил воду в вино. И от Средневековья до викторианских времен, проснувшись, первым делом каждый припадал к чаше вина, а не к чашке кофе, как мы с вами. Воду они пить не могли – некипяченая, она несла в себе тиф, «черную смерть», или тех отвратительных паразитов, что изнутри выедают желудок. Так и потягивали весь день вино, а к вечеру были ни на что не годны, – он хмыкнул.

– Забавная мысль, – улыбнулась Эмили.

– И нет ничего плохого в том, чтобы сгладить реалии жизни. Ведь что, по существу, представляет собой жизнь? Чертовски долгий и тяжкий путь к смерти. Почему бы не побаловать себя, если выпал случай?

Эмили прошла за Алексом в маленькую, но современную кухню. Сталь, стекло и шкафчики из белого пластика – все сияло чистотой. На обеденном столе, посередине, стояла бутылка вина – открытая, но непочатая.

– Однако все хорошо в меру, не так ли? – взглянула она на него.

– Да. Именно в этом я порой давал маху. Но впредь – нет. Думаю, по этому дому видно, что я все держу под контролем. Даже несколько сдвинут на том, чтобы все было так. Включая меня.

– Но как именно – так?