Светят окна в ночи

Она боялась признаться самой себе, что Гумер ей просто нравится, и в любом случае, даже если бы Сафаров с Иреком оказались кругом правы, она была бы на его стороне… Интересно, а что он о ней думает? Вот ведь накричал на нее ни за что ни про что и не знает, наверное, как теперь из этого положения выйти. Глупый, рассмеялся бы, и все! Неужели не понимает, что девушкам надо чаще улыбаться?

Но Гумер, досадуя на себя за эту дурацкую выходку, кивает Ямиле и уходит назад в свою кабину. Она, конечно, права — незачем пороть горячку, видно, ему и вправду померещилось… Пора, пора отдыхать, а то кидаться начал на всех. Вот и Ямиля под горячую руку подвернулась… Хорошая девчонка, есть в ней что-то такое… как бы это сказать? Ну, надежность, что ли, несуетливость… Каска смешная — как ведро на голове сидит! А волосы красивые, да и вообще она ничего, как ни смотри…

Затрещал телефон, он поднял трубку, узнал голос Сафарова, и Ямиля тотчас же вылетела из головы вместе со своей каской и красивыми волосами. Но вечером он столкнулся с ней в проходной, и они пошли по улице вместе.

Впервые он увидел ее не в комбинезоне, а в светлом, модном плаще с ярким шарфом поверх воротника.

Волосы, аккуратно причесанные, очень шли к ее молодому, свежему лицу. Он же был в своей старенькой, изрядно изношенной курточке, в мятых брюках и в давно не чищенных ботинках.

— Ничего, что я рядом такой? — спросил насмешливо.

Она взглянула на него удивленно, но сразу поняла, что он имеет в виду, и засмеялась:

— Вам, мужчинам, можно.

— Давно в зеркало себя не видел, — сказал он, проводя рукой по подбородку.

Она снова посмотрела, смешно наклоняя голову из стороны в сторону, и успокоила:

— Вроде нормально…

И обмолвились, казалось бы, ничего не значащими фразами, а словно ближе друг другу стали. И уже расставаться просто так не хотелось.

— Может, зайдем? — Гумер кивнул на двери ресторана, мимо которого они проходили.

— Туда? Мы? — удивилась Ямиля.

— А что? Разве мы не заслужили с тобой ужина?

Еще минуту назад и не думавший ни о каком ресторане и тем более ужине с девушкой наедине, теперь он уговаривал Ямилю и был бы огорчен, если бы она отказалась.

— Только не надолго, ладно?

К счастью, им повезло: день был будничный, очереди не было и их хорошо посадили — недалеко от небольшой эстрады, где бородатый парень возился с микрофоном…

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

— Знаешь, когда я сюда приехала, думала, умру от тоски, — говорила Ямиля, морщась от громкой музыки. — Я ведь выросла в большом городе и никуда из него не выезжала. Даже в деревне не была. А тут и городишко крохотный, и люди незнакомые… В общежитие я не пошла — не люблю общежитий! Круглые сутки на людях — бр-р! Живу у одной старушки, почти в самом центре. Она хотя и ворчливая, а добрая. Мы с ней хорошо живем.

— А замуж почему не выходишь? — спросил Гумер, думая о своем.

— Замуж? — переспросила она и взглянула на него внимательно. — Просто так не хотела, а… В общем, не получилось. Правда, сейчас сватается — смешное слово, да? — один человек ко мне… Цветы приносит, говорит, что любит, жить без меня не может. Только думаю, ничего у нас не получится.

— Почему?

— Не люблю я его — потому.

— Принца, наверное, ждешь? — усмехнулся Гумер, вдруг вспомнив Зифу. Голос у него, наверное, изменился, и Ямиля тут же это почувствовала.

— Ну, какого уж там принца в мои-то годы! — неловко пошутила она и, чтобы скрыть эту неловкость, засмеялась: — Мне теперь и разведенный какой сойдет. Хотя, конечно, можно и так… — Произнесла и смутилась: — Можно не выходить замуж совсем.

— Я понял, — сказал Гумер, и внимания не обративший на ее поправку. — Только одному трудно. Нельзя человеку одному.

— А ты почему всегда один? Даже в цехе ночуешь.

— Я не один, — сказал Гумер, продолжая думать о Зифе и уже жалея, что пошел в ресторан. Сегодня ему надо было быть у нее. Именно сегодня она его ждала. И еще ждет. И будет ждать, пока он не придет.

Они помолчали. Маленький оркестрик вновь заиграл, заглушая все остальные звуки. Бородач терзал в руках гитару, держа ее на уровне бедер. Ладонь у гитариста была большая и широкая, как лопата.

Ямиля подняла глаза на Гумера.

— За что ты не любишь Сафарова?

— Тебе надо это обязательно знать?

— Да.

— Зачем?

— Затем, что я хочу тебе помочь.

— А ты мне уже помогаешь, — сказал Гумер.

— Чем? — удивилась Ямиля.

— Тем, что ты есть. И вообще, и в цехе.

Ямиля опустила голову, чтобы скрыть мгновенно зардевшееся лицо.

— Знаешь, ты хорошая девушка, — добавил Гумер и незаметно посмотрел на часы: девять часов. Если сейчас они уйдут, через полчаса он будет у Зифы.

— Ты торопишься? — спросила Ямиля.

— Да.

— Но ты не ответил на мой вопрос.

— О Сафарове?

— Конечно.

— Я его не не люблю. Это не то слово. Такой человек, если ему дать большую власть, может принести много зла… Подобное у нас уже было.

— Сафаров?